Традиционно любой, кто слышит об этнографической или антропологической экспедиции, представляет себе группу ученых на далеком тропическом острове, записывающих в блокнот диалекты местных племен. Однако сегодня методы изучения других культур, выработанные этнографами и социологами за годы далеких путешествий по далеким странам, активно применяются и для изучения нашей повседневной жизни. Выясняется, что угол зрения, под которым путешественники прошлых веков смотрели на жизнь обитателей затерянных в джунглях Амазонки деревушек, подходит для изучения социальных взаимодействий между сотрудниками Google и Amazon или для понимания процессов, происходящих внутри научного института.
«Современные социальные науки, прежде всего социальная антропология, взяли на себя работу с теми вроде бы близкими к нам сущностями, которые между тем от простого человека закрыты и малопонятны для него, — рассказывает один из соорганизаторов экспедиции, профессор Высшей школы экономики Роман Абрамов. — Так, крупные IT-компании, научный мир, институты производят свои только им понятные языки, свои внутренние культуры, у них складываются свои ритуалы и традиции, социальные практики. Они не кажутся нам далекими, и тем не менее это отдельный большой мир. Для изучения этого мира используются те методы, которые были созданы для изучения других культур».
В рамках изучения таких локальных культур, в частности, культуры научных сообществ России Высшая школа экономики проводит экспедиции. Одной из таких научных поездок стала проходившая с 15 по 23 ноября экспедиция в Ленинградскую область, в поселение Колтуши, где расположены помещения Института физиологии Российской академии наук.
«Для многих из нас это был первый серьезный выход “поле”, — рассказывает один из участников экспедиции, магистрант Сергей Старцев. — Все, о чем мы читали, мы увидели вживую».
«Задачи этой экспедиции были самые разные – от обучающей до научной. В ходе поездки студенты и преподаватели нарабатывают soft skills. Отдельно можно сказать про тимбилдинг: погруженные на 10 – 15 дней люди учатся лучше понимать друг друга, а это важно, поскольку новое поколение очень продвинутых, интеллектуальных студентов испытывает проблемы с тем, чтобы взаимодействовать друг с другом. Ну и конечно, научная составляющая. Были сделаны важные наблюдения, которые в будущем лягут в основу научных работ и магистерских диссертаций», — добавил Абрамов.
Антропология начинается с удивления
В ходе поездки магистранты и преподаватели должны были погрузиться в историю и сегодняшнюю жизнь городка ученых в Колтушах. Участникам экспедиции предстояло выяснить, как ученые ранее взаимодействовали друг с другом, с внешним миром, как создавали институт, как сегодня живут в зданиях, построенных в 1920-30-е годы.
«Этнография, социальная антропология начинаются с момента удивления, момента непонятности, когда ты заходишь в главное здание Института физиологии в центре Санкт-Петербурга или приезжаешь на площадку института в Колтушах, заходишь внутрь, просто смотришь на надписи на дверях, и они вызывают у тебя недоумение, ставят тебя в тупик. К примеру, ты видишь табличку “Условная камера номер 3” и не имеешь ни малейшего понятия, что это такое, и пока ты не узнаешь, пока не решишь для себя задачи, которые ставит перед тобой это место, ты как исследователь не должен останавливаться. На этом и построено изучение других культур», — рассказывает директор Центра академического развития студентов НИУ ВШЭ, преподаватель магистерского направления «Научная коммуникация» Университета ИТМО Андрей Кожанов.
Для того, чтобы проникнуть в мир современной российской физиологии, а также узнать его историю студенты и их руководители наблюдали за работой ученых, проводили с ними интервью, изучали помещения, в которых они работают, знакомились с жизнью Колтушей как поселения, с тем, как его жители взаимодействуют с институтом. Также анализировался тот «цифровой след», который исходит от самого института, его научных проектов, просветительских выставок. Исследования фиксировались на фото, видео, аудио, чтобы обработка результатов продолжалась и в дальнейшем.
«Колтуши – это такое интересное место для научной коммуникации, — поясняет участница экспедиции Александра Евтушенко. — Там сталкивается советское традиционное научное наследие и его установки на закрытость ученых, ценность научного знания и сегодняшние вызовы научной коммуникации».
Отдельно анализировалась художественно-познавательная выставка в формате Art&Science, рассказывающая о деятельности института, которая прошла на площадке научного учреждения. На ее примере молодые исследователи изучали то, как научное сообщество коммуницирует с внешним миром.
«Для нас было неожиданно, что каждый агент, который занимался этой выставкой, будь то ученый, художник, куратор, эксперт, имел свои соображения о том, зачем это нужно, — рассказывает участница экспедиции Майя Шмидт. — Для философа выставка – то место, где сливается темпоральность научного эксперимента, его цикличность и вневременность произведения искусства, становящегося артефактом. Ученый говорит о том, что идея объекта “Ткань жизни” не пришла бы ему в голову, если художница не подсказала бы ее. Для руководителя музея важно вскрыть этический вопрос: гуманитарии часто обвиняют ученых в жестокости, потребительском отношении к природе».
Результаты экспедиции
Традиционно мы склонны не замечать привычные нам вещи, уклад, сложившийся у нас на работе или в университете, мы привыкли считать это чем-то самим собой разумеющимся. Нам зачастую и в голову не может прийти, что наша жизнь может быть наполнена массой символических жестов, ритуалов, невербальных взаимодействий, которые мы привыкли считать характерными признаками общества прошлого. Однако работа социологов как раз и заключается в том, чтобы увидеть эти особенности того или иного сообщества, вычленить их и описать.
«Мы приезжаем в совершенно другой для нас мир, мы гуманитарии, а здесь физиологи, мы из университета, а здесь академический институт. На этом контрасте и видны различия. В силу своего цехового развития научный институт предполагает некоторые закрытые границы, сложившийся профессиональный коллектив, что делает его очень удобным объектом исследования», — поясняет Кожанов.
«В Институте физиологии для меня большим открытием стала насыщенная материальность помещений института, материальная преемственность науки — от дореволюционного периода через советский проект к современности, — рассказывает Абрамов. — Это вопрос коллективной памяти и того, как коллективная память работает на солидарность сообщества. Например, мы проводили чаепитие – встречу с коллегами из института на той самой веранде, где проходили знаменитые среды, который проводил академик Павлов, где он встречался с сотрудниками лаборатории. Там же нам показали лимонное дерево с плодами, которое было посажено в 1960-е годы. Это дерево является для института ритуальным, потому что, когда к Новому году поспевают лимоны, они разделяются между сотрудниками института, это некий символический акт, наблюдение которого связывает нас с традиционными антропологическими исследованиями. Мы видим, каким образом материальная культура влияет на преемственность знания в контексте сохранения солидарности сотрудников».
Подобные практики способствуют тому, что работники института неосознанно поддерживают связь с историей научного учреждения. Таким образом, традиции института воспроизводятся и становятся частью повседневных практик ученых, частью их взгляда на мир, на свою работу и миссию науки.
«Было интересно наблюдать за разницей академических культур, — продолжает Кожанов. — В институте важную роль играет жесткая павловская модель устройства научного знания – приоритет данных, а не гипотез и концептуальных взглядов, радикальная эмпирика. Поэтому в институте традиционно негативное отношение к Фрейду, это является частью идентичности сотрудников, при этом это совмещается с широким кругозором».
Демаркация и сравнение с другими областями знания также носит важный социальный характер.
«Существует демаркация между тем, что называется исследованиями медиков, которые носят прикладной характер, и теоретической дисциплиной физиологией, которая, по мнению части опрошенных, как бы обеспечивает теоретический бэкграунд для медицинских знаний. Физиологи считают, что есть у них некоторый приоритет в иерархии знаний. Мы, разумеется, не утверждаем, что это так или не так, мы просто констатируем то, как выглядит картина мира для этого сообщества».
По окончании экспедиции ее результаты будут проанализированы, а те научные вопросы, которые были затронуты в ходе наблюдений и их последующих обсуждений, лягут в основу научных статей и работ исследователей и магистрантов.
