– Как ты думаешь, проекты, популяризующие науку, действительно помогают привлекать молодых людей к научной деятельности?
– Для ответа на этот вопрос пока нет достаточной статистики, поэтому сложно судить. Ведь чтобы понять это, нужно проследить, кто из зрителей после участия в таких проектах действительно пошел в науку. Но если из тысячи зрителей хотя бы пара ребят решат заняться наукой, это будет здорово. В любом случае, медийность таких проектов мне нравится, ведь науку надо пропагандировать. Это полезно и, как говорится, «стильно, модно, молодежно». Но если человек все же решил идти в науку (например, поступать в аспирантуру), то он должен знать не только о радостях, но и о трудностях, которые неизбежны. Особенно, когда речь идет об аспирантуре – своеобразном периоде взлетов и падений. Будучи аспирантом, да и в принципе занимаясь наукой, ты испытываешь разнообразные чувства: от отчаяния до вдохновения. К сожалению, некоторые не справляются с этим и уходят.
– Но ты с отчаянием, судя по всему, справляешься и сейчас работаешь в Университете ИТМО в лаборатории «Метаматериалы». Как ты в нее попал?
– На тот момент, два года назад, я учился в Англии в аспирантуре, но по личным причинам хотел вернуться в Россию, поэтому начал искать, какая работа для физиков есть в России. И в этот момент лаборатории Университета ИТМО дали мегагрант. Я посмотрел основные направления деятельности, почитал статьи, и мне очень понравилось то, чем занимаются сотрудники. В итоге я написал письмо с просьбой принять меня на работу. Я не считаю себя истовым патриотом, но, если честно, когда приехал в Университет ИТМО – был чрезвычайно потрясен тем, как все устроено: потрясающая атмосфера, хорошее начальство, творческий коллектив, каждый занят своим делом и все вместе трудятся над общими задачами. Так что пока я работаю в лаборатории «Метаматериалы» и никуда не собираюсь, мне здесь все очень нравится.
– Чем именно ты занимаешься в лаборатории?
– Я помогаю нашим экспериментаторам: они получают опытные данные, а я занят их обработкой и интерпретацией. Также я работаю над своим собственным исследованием. Никто, например, не изучал, что происходит со светом с точки зрения нелинейных процессов в гиперболических метаматериалах. Но если посмотреть на формулы, то станет понятно, что нелинейные процессы должны модифицироваться еще сильнее, чем линейные. Это то, чем я занимаюсь последний год – исследую, что происходит в нелинейных процессах.
– У тебя уже немало публикаций в зарубежных СМИ, в частности, в журнале Nature Photonics. Есть чем гордиться?
– Это обыкновенная практика, когда сотрудники одной лаборатории пишут много статей, редакторы журнала предлагают лаборатории написать обзор – своеобразную статью-реферат о последних исследованиях по теме и перспективных новинках. Но мы решили сами написать редакторам Nature: «А не хотите ли, чтобы мы вам написали обзор?». Достаточно долго ждали ответа, но в итоге получили. Положительный. Обрадовались, конечно, посмотрели всю литературу, выбрали самые интересные направления, и про свои исследования там же рассказали – вот так получился обзор о деятельности лаборатории.
– Какие у вас были ощущения, когда статья вышла?
– Аппетит приходит во время еды. Порадуешься дня два и думаешь: «Хочу теперь в Nature не обзор, а оригинальную статью». Там, разумеется, большой конкурс, однако мы не теряем надежды.
– С какими иностранными партнерами в рамках деятельности лаборатории ты сотрудничаешь?
– Мы сотрудничаем с Australian National University в Канберре, Aalto University в Хельсинки, King’s College в Лондоне и Датским техническим университетом.
– Как ты думаешь, каковы шансы Университета ИТМО выполнить задачи программы повышения конкурентоспособности ведущих российских университетов «5/100» и оказаться в одном списке с мировыми вузами?
– Вопрос сложный, и я отвечу уклончиво. Оценка университета во многом зависит от науки, а в науке очень трудно что-то прогнозировать, тем более на семь лет вперед. Кто знает, может быть, через три года в каком-то нашем вузе, в том числе и в Университете ИТМО, случится какой-то научный прорыв. И будут сразу и финансирование, и публикации, и премию престижную дадут. Ученые из других стран будут приезжать, а это уже рывок и шанс попасть в число лучших. Поэтому я не буду делать определенных прогнозов. Но сама программа «5/100» хороша тем, что это – четкий критерий: ясны те показатели, которые должны быть достигнуты, и можно работать над их улучшением. Вот поэтому мне нравится сама концепция с ее четко сформулированной конкретной целью, и не так уж принципиально, кто попадет или не попадет в эту сотню лучших в мире. Это тот случай, когда участие не менее важно.
– Как ты считаешь, насколько важна поддержка государства для университета, стремящегося к улучшению рейтинговых показателей?
– Конечно, поддержка государства важна. Нам больше неоткуда брать финансирование. Ведь малому или крупному бизнесу наука интересна только с точки зрения внедрения новых технологий и получения прибыли, и долгосрочные наукоемкие проекты мало кого интересуют, поэтому мы практически полностью зависим от государственной поддержки. А государство, на мой взгляд, сейчас достаточно активно развивает программы научного стимулирования с помощью различных грантов. За идею с мегагрантами отдельное спасибо и ведущим ученым, и нашему правительству. Благодаря этим грантам начали функционировать лаборатории действительно мирового уровня. Без правительственной поддержки в виде мегагранта, мне кажется, вряд ли бы этот механизм заработал.
