Как появилась идея создать магистерскую программу «Промышленный дизайн и инжиниринг»?
Сергей Хельмянов: Это инициатива родилась у руководства Университета ИТМО. Позже они пришли в СПГХПА им. А. Л. Штиглица с предложением создать совместную программу. Сейчас промышленный дизайн – это актуальная тема, поэтому перспективы совместной работы показались привлекательными обеим сторонам. В результате переговоров было решено, что академия будет отвечать в программе за обучение студентов самому промышленному дизайну в широком его понимании, а преподаватели Института дизайна и урбанистики Университета ИТМО будут учить магистрантов теории планирования и ведения проектов.
Понятно, что промышленный дизайн востребован. Однако порой звучит мнение, что дизайнерский рынок во всех его ипостасях весьма перенасыщен, наблюдается избыток кадров. Выпускники той магистерской программы, которая создана впервые, будут востребованы на рынке? Какой конечный продукт они могут предложить городу, стране, миру?
Сергей Хельмянов: В данном случае мы сталкиваемся с тем, что именно в сфере промышленного дизайна нет необходимой инфраструктуры. Дизайнеры есть, а самого дизайна нет. Например, если я общаюсь с коммерческой компанией, то понятно, что ее маркетинговое подразделение является заказчиком работы непосредственно у дизайнеров. Компания получает результат: из предложений исполнителя выделяется здравое зерно, все это переносится дальше в реальный проектный процесс. Такого в России практически нигде нет. Единственная компания, в которой есть этот фильтр, этот интерфейс взаимодействия индустрии и дизайнеров – концерн «АвтоВАЗ». Еще пример: несколько лет назад я был на семинаре в ЦНИИ им. Крылова – ключевом судостроительном институте. Там собралось много будущих конструкторов из разных сфер кораблестроения и судостроения. В конце семинара ко мне вдруг подошел мужчина лет пятидесяти и сказал следующее: «Я догадывался, что такие специалисты должны быть, но не знал, что они существуют». Что мы видим: ключевые специалисты с багажом опыта, которые всю жизнь занимаются чем-то близким к дизайну, даже не знают, что профессия дизайнера существует уже десятки лет. Моя профессиональная надежда на эту магистерскую программу заключается в том, что мы благодаря ее реализации вырастим тех специалистов, которые будут в состоянии сформировать контакт, наладить диалог между индустрией и промышленным дизайном.
Как вы считаете, насколько будет востребован тот продукт, который предстоит разрабатывать студентам?
Сергей Хельмянов: Наш проект в сфере промдизайна вполне конкретен. Мы должны создать проект новой транспортной инфраструктуры города, которая избавит потребителя от существующих проблем с передвижением. Мы должны спроектировать саму систему и создать прототип транспортного средства – это может быть что угодно – так, чтобы транспорт в Петербурге функционировал эффективнее. Это дальняя перспектива.
Сергей Хельмянов: Многое зависит и от финансирования. В ближайшей перспективе задача двухгодичного магистерского курса заключается в формировании концепции и ее апробации на малых территориях. В итоге мы должны реализовать эту концепцию и построить объект для малых территорий в парке или сквере. Также все зависит и от того, насколько талантливые и энергичные люди будут у нас учиться. Мы считаем, что хороший результат работы – когда дизайн полностью соответствует желаниям и требованиям пользователя.
То есть будущие магистранты должны научиться в первую очередь осознавать потребительские пожелания?
Сергей Хельмянов: Это был основной критерий, по которому мы отбирали людей. Естественно, абитуриенты отвечали на билеты с вопросами из профессиональной сферы. Среди поступающих были и математики, и экономисты, и маркетологи. Можно было закончить любой бакалавриат или специалитет и подать заявление на нашу программу. Когда я проходил повышение квалификации в МИФИ, нас обучали так называемым инновационным методам образования в высшей школе. Сколько бы я про них ни слушал, они все подразумевают, что профессор знает ответ. В дизайне все это бессмысленно. Если преподаватель знает ответ, зачем все это тогда нужно? Я часто задаю учащимся вопросы, на которые нет ответа. Например, прошу сделать мне что-нибудь вроде транспортного средсва на одном колесе и внутренней тяге. А это в принципе невозможно. Так же и здесь: что придумают магистранты, пока неизвестно. Мы знаем, что у нас есть цель, которую мы должны обеспечить. Сложно проектировать лампу, а вот создавать освещение вполне реально. Я хочу, чтоб магистранты понимали, что мне все равно, какие будут у лампы шнур или кнопки – гораздо важнее, чтобы с помощью нее было удобно читать. Так же и здесь – нам надо решать проблему транспортной инфраструктуры города. Мы ставим следующую задачу: формирование из специалистов с совершенно разным бэкграундом этого связующего звена между индустрией, в которой есть потребность в дизайне, и собственно промдизайном. Как раз в силу того, что у нас будут обучаться изначально очень разные специалисты, они смогут сформировать вот это звено.
Вы говорили в начале беседы о том, что реализация большей части идей зависит от финансирования. Если представить, что его достаточно, то какие идеи для воплощения вы могли бы предложить своим студентам?
Сергей Хельмянов: Я бы не хотел предлагать учащимся какие-то готовые варианты. В рамках экзамена моей задачей было выявить людей, лишенных патерналистского мышления, тех, которые не считают, что преподаватель знает и умеет все делать лучше. Были абитуриенты, которым я специально задавал абсурдные вопросы, а они пытались угадать угадать ответ и смотрели то на меня, то на Марину Вилевну, и пытались понять, что мы от них ждем. А мы, в свою очередь, не требовали стандартных ответов, а ожидали, чтобы кандидаты начали размышлять сами и не боялись этого делать. Патернализм – это дефект нашей культуры, и с этим приходится бороться.
Например, один из вопросов был про теорию Йоханннеса Итена. Там был такой пример: есть фигуры – желтый треугольник, синий круг, красный квадрат, и есть переходные звенья между ними, например, оранжевая трапеция, потому что она нечто среднее между желтым треугольником и красным квадратом. Понятно, что если человек это изучил, то он начинает об этом рассказывать на экзамене. Но мне было интересно его персональное мнение об этом. Я спрашиваю: «Какого цвета треугольник?» И мне говорят: «Красного». Я отвечаю: «А вы сами-то как думаете?». И тут человек не понимает, чего от него ждут, и пытается угадать, что мы хотим от него услышать. А нам было нужно совершенно не это.
Марина Сухорукова: Нам действительно было нужно, чтобы эти молодые люди не боялись противопоставлять себя авторитетам, а пытались включить свое воображение. Например, для меня круг ассоцииируется с солнцем, и моей примитивной реакцией было бы сказать, что круг – желтый. И Сергей дальше спросил у абитуриентки – с каким цветом у нее ассоцииируюсь я, Марина Вилевна. Девушка испуганно глядела то на меня, то на него и сказала, что с желтым цветом. И становилось понятно, что этот человек не может выйти за рамки каких-то правил.
А сколько было абитуриентов, способных ответить смело?
Марина Сухорукова: Много, человек пятнадцать. И отвечали они все хорошо, поскольку серьезно подготовились.
Сергей Хельмянов: Это было для меня безумно интересным опытом, потому что удалось пообщаться с абсолютно разными людьми. Например, приходит на экзамен математик, и у него вопрос «Функция и эстетика в дизайне». И человек начинает отвечать не в бытовом понимании термина «функция», а в математическом. Он начинает описывать функцию как математический объект. Вообще получается интересно, тот самый неожиданный результат, который мы ждем.
Как вы сформулировали бы основное отличие программы «Промышленный дизайн и инжиниринг» от тех дизайнерских курсов, которые сейчас преподаются в вузах?
Марина Сухорукова: У Сергея, который представляет в программе Академию Штиглица, свой философский подход к продукту, который должен производиться в результате работы промышленных дизайнеров. И эта новая философия, которая включает в себя концепции и лучшие практики дизайна, эстетики, маркетинга – это высший пилотаж. Было бы интересно посмотреть, что получится из наших будущих выпускников, потому что мы учим не промдизайну в узком смысле этого слова, а новому типу мышления. Именно это и отличает нашу магистерскую программу от существующих учебных курсов дизайна и инжиниринга.
Полина Полещук,
Редакция новостного портала Университета ИТМО
