Вы уже около месяца выступаете в разных городах с лецией о важнейших открытиях 2015 года. Как вам петербургская аудитория?
Это было весьма интересное для меня мероприятие, потому что именно здесь, в Петербурге, передо мной была самая взрослая аудитория из всех, что слушали мою лекцию. Ранее слушателями были и выпускники, и студенты, а тут в зале впервые были люди очень зрелые. И мне было интересно с ними, как мне кажется, потому, что многие мои аллюзии, использованные в лекции, были направлены на людей постарше. Ведь обычно я боюсь, что студентам меня слушать скучно. Кажется, те, кто оказался постарше, не спали, пока я говорил. Вопросов они много не задавали – и это меня несколько смутило, но в глазах был интерес.
Интересно, что пришло много людей. Значит, что наука действительно в тренде, она и впрямь интересна, и это не какое-то мое желание подогнать реальность под ожидания. Значит, то, что делают десятки и сотни моих коллег, действительно имеет результат. Это приятно видеть вживую.
Вы, как и многие другие научные популяризаторы, используете такой прием, как несерьезная подача довольно сложной научной информации. Как вы думаете, почему широкая аудитория сейчас не готова воспринимать научные данные в классическом для них академическом виде?
Во-первых, я думаю, что серьезная подача для науки все еще востребована. На днях я был на лекциях петербургского историка Евгения Анисимова. Он выступал в Москве. Он рассказывал о роли жещины у власти в шовинистическом XVIII веке. Фактически это была университетская лекция – рассказ был невероятно академичным. Но слушать его было безумно интересно, и Евгений Анисимов собрал полный зал взрослых людей. Такое предложение по-прежнему востребовано, оно никуда не делось.
Я не могу рассказывать о науке серьезно, потому что я не то чтобы большой эксперт в ней. Я эксперт в веселых рассказах про науку! Это то, что я могу делать: с шутками, с прибаутками, с пританцовыванием на месте. Мой крестный отец в плане популяризации науки, новосибирский эколог Александр Дубынин, придумал для своего научного блога «Эврика» такой подзаголовок: «Наука без звериной серьезности». Мне кажется, этот подход – правильный. Он позволяет заинтересовать научными знаниями и открытиями людей, которые далеки от нее, которые не занимаются ей профессионально, не читают научные новости. Моя задача – дать людям возможность расширить свой кругозор. Думаю, что шутки – это самый простой и действенный способ продемонстрировать людям, что наука – это интересно.
И не надо ее бояться.
Совершенно верно. Наука – это не только удел исследователей, которые сидят в лабораториях сутки напролет. Это то, что при желании может понять даже неподготовленный человек. И я воспринимаю себя как некую отправную точку для тех, кто хотел бы узнать об открытиях больше. Я ссылаюсь на других, более серьезных популяризаторов науки, и после моей лекции можно зайти к ним на сайты и почитать их книги, чтобы углубиться в тему и получить больше информации.
Через пару недель вы будете вести занятия в рамках нашего университетского курса «Миссия SciComm». Что это будет: мастер-класс, семинар, лекция? И на какую тему вы будете беседовать со слушателями курса?
Я планирую сделать полный практики мастер-класс. Теорией его насытить нельзя – речь пойдет об организации научных мероприятий. Есть разные форматы: конференции, фестивали, круглые столы, панельные дискуссии. Как найти экспертов, составить программу, на что надо обращать внимание – менеджер, который организует научное мероприятие, должен это все знать. В конце мастер-класса я раздам чек-листы, которые станут своего рода алгоритмами для будущих организаторов. Это окажется ценным для тех, кто сразу после курса начнет применять полученные навыки на практике.
Вы умеете захватить внимание аудитории своими лекциями. Наш курс тоже оказался интересным многим научным популяризаторам. А как бы вы объяснили со своей позиции, почему подобные мероприятия нужны?
То, чему будет посвящен наш курс – очень узкая тема. Сложно рассчитывать на то, что курсом про научную коммуникацию заинтересуется широкая аудитория. Потенциальных слушателей такого курса в любом крупном российском городе – человек 50. И большинству из них мы можем написать в соцсетях, потому что все из этой компании знают друг друга. Журналистам и широкой публике нужно продавать яркие истории. Нужно создавать яркие картинки – это должно быть нечто, быстро притягивающее внимание. В случае с научной коммуникацией наверное, стоит попытаться сделать акцент на том, зачем все это нужно.
Какова главная функция научного коммуникатора? Перевести с языка ученого на язык обычного человека. Объяснить публике, что все это делается для нее – потому что в идеальном мире именно от нее зависит финансирование науки, а значит, и научные открытия, и весь прогресс человечества. Для этого такая вещь, как научная коммуникация, и появилась в мире. В России же финансирование науки зависит не от публики, а от чиновников. Как объяснить депутату петербургского Законодательного собрания Виталию Милонову, что нужно тратить деньги на преподавание эволюции в школах? Это вызов для научных коммуникаторов.
А есть ли универсальные решения? Или обязательно нужен индивидуальный подход к каждому слушателю?
Здесь нет универсальных решений. В научных коммуникациях их нет в принципе. К каждой организации нужен свой подход – кому-то стоит давить на ценности, объясняя, что мир станет лучше. Кому-то нужно указать на практический эффект: сегодня мы тратим миллиард на исследования, а через 10 лет получим от них выхлоп на 10 миллиардов. Подходы разные. И одна из задач научных коммуникаторов – понять, к кому с набором кейсов и портфолио решений стоит обращаться.
Кстати, я считаю, что те, кто хочет заниматься научной популяризацией, должны читать биографию Альберта Гора. Потому что Альберт Гор – замечательный пример научного коммуникатора. Сначала его убедили в том, что нужно вкладывать деньги в развитие Интернета – и он лоббировал принятие законов, которые обеспечили его работу не только в Штатах, но и во всем мире. Потом ему объяснили, почему надо заниматься проблемой изменения климата – и он стал главным пропагандистом этой идеи. Он начал привлекать к этому внимание, используя весь свой медийный ресурс. Нам всем нужно учиться на подобных примерах.
Заключительный вопрос, касающийся вашего блога. Нельзя пропустить рубрику, где вы рассказываете о том, какие книги стоит читать, какие можно прочитать, а мимо каких лучше пройти. Их рейтинг вы отмечаете звездочками. Пролистав список, можно увидеть, что книг с наибольшим количеством звезд немало, многие из них посвящены теме приключений. Что их еще объединяет и почему они могут быть так важны для читателя?
Главное, что объединяет все эти книги – они вдохновляют читателя. Вдохновляют узнавать новое, открывать, отправляться в новые места, становиться лучше. Например, биография Юрия Гагарина вдохновляет меня больше уделять времени работе с источниками, которые я использую для работы. Потому что автор этой книги, Лев Данилкин, перелопатил все источники, связанные с Гагариным. Какие-то книги – например, про полярные исследования или литература о парусном спорте – вдохновляют меня чаще выходить на улицу. Я после них могу оторваться от экрана монитора, перед которым порой провожу слишком много времени. Другие же просто показывают, что мир вокруг нас богаче и интереснее, чем можно было себе представить.
В списках на сайте нет еще одной книги – «Повседневная жизнь Москвы в XIX веке». Там идет речь о дворянах низкого уровня, о которых никто не знал, кто они и чем зарабатывают на жизнь. Единственная их функция заключалась в том, что с утра до вечера они ходили по гостям, общались и делились новостями. Дальше они шли обедать в другой дом и рассказывали о том, что узнали в предыдущей усадьбе. То, чем мы занимаемся сейчас в соцсетях, они тогда делали в реальном мире. Мне кажется, это очень здорово.
Полина Полещук,
Редакция новостного портала Университета ИТМО
