Одежда – один из наиболее нагруженных смыслами объектов материального мира, так как она «оформляет» наготу человека. Одежда еще и мощный инструмент коммуникации: с ее помощью человек выражает пристрастия, гендерную идентичность, собственную уникальность, а иногда, наоборот, с ее помощью «растворяется» в толпе. Однако будем ли мы использовать слово «одежда» через 40 лет? Вероятно, будем, но смыслы, которыми мы наделяем это слово, кардинально изменятся.
Представим себе зарисовку человека 2055 года: человек надевает умный костюм, выходит на улицу, начинает пробежку и занимается физическими упражнениями, ткань натягивается, чтобы держать мышцы в тонусе, обувь раздувается, текстура ткани меняется в зависимости от музыки, которую человек слушает и от эмоций, которые он испытывает. При этом утром все эти вещи напечатали на 3D-принтере, а вечером растворили или переплавили в новое платье. Казалось бы, куда фантастичнее? Однако это уже практически реальность.
Сегодня технологии все чаще превращают одежду из защитной материальной оболочки в сложный интерфейс. Костюм становится этаким информационным хабом, воспринимающим информацию от владельца. Кроме того, происходит становление новой телесности или формирование модного тела: от дискретного восприятия тела мы идем к более сложному, для которого характерна интеграция технических объектов в органическое начало. Ярким примером служат гибридные проекты, создающиеся на стыке моды, технологий и науки как в лабораториях, так и в швейных мастерских.
Мы уже успели привыкнуть к некоторым видам носимой электроники – например, к фитнес-трекерам, которые мониторят биометрические показатели человека, или к умным часам, подключающимся к смартфонам. Спектр визуального решения этих предметов крайне широк. Например, умный браслет, созданный компанией Opening Ceremony совместно с Intel, можно назвать ювелирной драгоценностью: сапфировый дисплей, черная и белая змеиная кожа, а также драгоценные камни украшают модный гаджет.
Однако репертуар возможностей расширяется, и все чаще цель разработчиков – создать вокруг носителя полноценный автономный кокон. Известны проекты, отвечающие за мониторинг состояния воздуха. Так, например, концепт-проект Wearable clean air работает по принципу растения: впитывает загрязненный воздух и выделяет очищенный. Есть проекты, которые стремятся обеспечить нас энергией: они заряжаются от солнца или переводят кинетическую энергию в электрическую.
Также активно развивается создание «умных» материалов, которые обеспечивают терморегуляцию. Проект Nike AeroReact представляет собой волокна, открывающиеся и закрывающиеся на теле человека в зависимости от его температуры.
Идея автономности привлекает сегодня многих разработчиков: австралийский художник и дизайнер STELARC вживил себе в руку искусственное ухо с Bluetooth-приемником. У этого уха есть динамик, поэтому художник может слышать то, что слышит его ухо. Идея проекта про границы тела и пределы его изменения направлен на коммуникацию, замкнутую на самом человеке.
Еще гаджеты, носимые технологии и умная одежда предлагают оценивать человеку свои эмоции, например, уровень стресса, частоту сердцебиения и т.д. Есть проекты, которые, выявляя подобные данные, предлагают медитативные практики, а есть и те, которые позволяют выявить эмоции для того, чтобы эффектно их репрезентировать. Так, платье Smart Second Skin Dress, ориентируясь на эмоции владелицы, выделяет тонизирующие и успокаивающие ароматы, а концепт-проект платье Intimacy 2.0 меняет текстуру: становится прозрачным, если владелица начинает переживать.
Кроме носимых предметов технологии стремятся распространиться по самой ткани, так как создатели хотят сделать их незаметными. Умная футболка от Ralph Lauren с помощью серебряных нитей помогает отслеживать биометрические показатели спортсменов (глубина, частота дыхания и т.д.) и отправляет информацию об их состоянии тренеру. А Google и Levi's тем временем работают над курткой с вплетенными электронными нитями. Такое изделие станет дополнительным интерфейсом для взаимодействия со смартфоном: человек сможет проводить по ней рукой в определенных местах и таким образом управлять техникой.
Но вычислительным мощностям недостаточно оставаться лишь на одежде: они стремятся приблизиться к человеческому телу или вовсе уйти под кожу. Электронные и биосенсорные татуировки сегодня позволяют оценить температуру тела, степень влияния ультрафиолетовых лучей, а в некоторых случаях – уровень глюкозы. Назубная татуировка, разработанная в Принстонском университете, позволяет отслеживать наличие и количество вредоносных бактерий во рту. Все чаще компании разрабатывают новые виды идентификационных средств, которые можно вмонтировать прямо в тело, и тогда эти чипы в перспективе должны заменить привычные нам пароли и ключи, которые станут ненужными.
Понятно, что технологии, которые инкорпорируются даже под тело, призваны улучшить обслуживающие нас сервисы, однако есть и обратная сторона медали. Давайте спросим себя: какое количество данных мы генерируем, когда гаджеты считывают с нас всю информацию? Над осмыслением этого вопроса работает Евгений Черешнев, бывший руководитель управления по социальным медиа «Лаборатории Касперского», который провел социотехнический эксперимент: мужчина вживил себе в руку биочип и проходил с ним два года. По словам Евгения, он хотел ощутить себя частью интернета вещей, частью технологий. После завершения эксперимента разработчик ужаснулся наивному представлению человека о том, какой информационный след каждый из нас оставляет. В действительности же след этот достигает невероятных размеров: отследить можно практически все – от силы нажатия пальца на клавишу до траектории движения глаз по монитору, не говоря уже об истории пользовательских запросов. Опасность еще и в том, что, чем точнее можно спрогнозировать поведение и действия человека, тем сильнее на него можно оказывать влияние и манипулировать его сознанием. По мнению Евгения Черешнева, данные должны принадлежать не корпорациям, а людям. Кроме того, они должны быть закодированы и защищены, а защиту данных, в свою очередь, должно осуществлять государство.
Возникает и вопрос более высокого, экзистенциального порядка: не являются ли данные новой формой тотального контроля за счет ежесекундного наблюдения и статистического анализа? Создатели гаджетов реагируют и на эти вопросы. Например, есть проект eko Glasses – очки, которые борются с системой распознавания лиц.
Дизайнеры также обращаются к биотехнологиям, чтобы создать искусственно-биологические системы с программируемыми свойствами для дальнейшего производства обуви и одежды. Английские дизайнеры разрабатывают биообувь, выращивая ее из искусственных бактерий. Эта обувь сможет максимально детально облегать стопу, следуя самым тончайшим контурам, и будет адаптироваться к условиям окружающей среды: если в ней начать бежать, то в необходимых местах она станет утолщаться надуваться или, наоборот, сдуваться, реагируя на давление. Для того чтобы такая обувь не потеряла свойства, ее надо будет хранить в специальном растворе – обувь, которая тактично заботится о владельце, требует проявления заботы и к себе.
Дизайнер другого проекта Biocouture, Сьюзен Лин, выращивает материал из бактерий, которые она помещает в среду из дрожжей зеленого чая. Там они размножаются, после чего из них получаются лоскуты, которые можно сращивать друг с другом, не используя нити. Таким способом дизайнер уже произвела на свет несколько коллекций одежды и обуви, несмотря на то, что свойства материала еще не доведены до совершенства. Именно так появилась идея биоразлагаемой одежды: куртку теперь можно вырастить дома и вечером растворить, а на следующий день вырастить новую.
Производственные практики все чаще испытывают новые технологии. Например, 3D-печать используется в области создания одежды уже несколько лет. В 2013 году Дита фон Тиз появилась на красной дорожке в платье, украшенным стразами Swarovski, которое было напечатано на 3D-принтере. Однако такие вещи до недавнего времени были неудобными в носке из-за жестких текстур. Сейчас дизайнеры практически устранили эти недостатки.
Модное эстетическое пространство становится инклюзивным, нормально воспринимаются на подиумах тела, которые раньше считались маргинальными: полные, пожилые, инвалиды. Другими словами, мода сегодня переосмысляет телесность. Протезирование становится высокоэстетичным и высокотехнологичным инструментом. У модели Эйми Маллинз из-за отсутствия обеих ног есть огромное количество протезов и для выхода в свет, и для бега. Девушка говорит о себе как об идеальном человеке, который может менять свой рост. В связи с этим возникает вопрос: насколько мы можем считать части тела съемными носителями? На этот и другие вопросы человеку предстоит ответить в ближайшие десятилетия.
Чему научил нас Wanna Cry
Совсем недавно новостные заголовки по всему миру пестрили названием нового вируса-вымогателя Wanna Crypt (или Wanna Cry), который распространился по всему миру за считанные часы и поразил как устройства частных пользователей, так и крупные, стратегически важные объекты разных стран. Новый вирус на самом деле оказался реинкарнацией достаточно популярного вида вирусов-шифровальщиков. Изначально Wanna Cry был призван заработать денег относительно безобидным способом: производить с помощью ресурсов зараженных компьютеров электронные деньги, биткоины, генерируемые непосредственно вычислительной мощью компьютера. Поскольку денег создателям, вероятно, захотелось больше, они решили шифровать и извлекать прибыль напрямую.
Этот вирус нельзя отнести к вирусам, которые направлены на определенные структуры. Он, выброшенный в сеть, нашел своих жертв самостоятельно. Человек мог поймать вирус, принести свой компьютер на работу, подключить к корпоративной сети и таким образом заразить все устройства этой сети – всю организацию и личные компьютеры тех сотрудников, которые так же принесли свои устройства с собой. Именно по такому сценарию произошел такой масштабный охват заражения.
Вопрос кибербезопасности выходит на принципиально новый уровень в ключе государственной безопасности, безопасности конкретных организаций и, в частности, любого человека. Если пару лет назад мы и думать не могли про термин кибербезопасность в применении к жизни каждого человека, и этот термин был корпоративный, то после недавних событий он стал применим к жизни любого, поскольку стало понятно, что достаточно обнаружить всего несколько уязвимостей, чтобы управлять любой системой.
Почему вирусная опасность мощнее, чем у любого другого воздействия? Дело в том, что влияние вирусов видно не сразу, и мы не всегда можем предотвратить процесс разрушения системы. Вирусы-шифровальщики работают от нескольких десятков минут до нескольких часов, чтобы зашифровать информацию, а когда мы об этом узнаем, все данные уже зашифрованы, и вернуть их невозможно.
В чем же опасность текущей ситуации? В отличие от других вирусов Wanna Cry начал распространяться не только путем социальной инженерии (обычно по почте нам приходит сообщение от имени крупных организаций с просьбой оплатить счет или корректировку, человек переходит по ссылке, сопротивляясь антивирусу, и собственноручно пускает вирус к себе на ПК). Текущая ситуация показала, что действия самого пользователя вовсе не необходимы, чтобы подхватить опасный вирус. По последним данным, такое большое количество зараженных устройств объясняется тем, что люди не обновляют операционную систему надлежащим образом.
Раньше мы говорили, что можем изолироваться, да и атаки были таргетированными, нацеленными на конкретные области, регионы и компании. Теперь вирусы сами находят бреши: например, открытые сетевые порты. Мы забываем, что границ в этом пространстве не существует, поэтому принцип изоляции больше не работает.
Последствия подобного рода атак могут быть совершенно разными. Предположительно из-за вируса несколько лет назад во Франции столкнулись несколько поездов. Была совершена атака на систему управления движением, светофоры не зажглись правильно, и произошла авария, в результате которой разлилось большое количество химикатов. Это событие стало промышленной катастрофой.
Как же нам защитить себя? Есть три группы средств защиты. К техническим средствам относятся антивирусы. Однако стоит понимать, что антивирус – это постсредство: сначала выходит вирус, потом антивирусная компания получает образцы, производит сигнатуры (описание), а затем обновляет базы клиентов. В среднем наиболее быстрое время с момента обнаружения вируса до выхода обновления – 40 минут, поэтому эксперты советуют обновлять антивирус максимально часто. Также эффективна система резервного копирования. Речь необязательно о дорогостоящих системах, каждый может купить съемный жесткий диск и регулярно туда сохранять необходимую информацию. В корпорациях эту функцию выполняют более сложные системы – серверные решения с постоянным резервным копированием. Для частных лиц также подходят системы облачного хранения, многие из которых позволяют пользователям откатываться на предыдущие версии файлов: если у вас зашифровалось что-то, то всегда можно вернуться к предыдущим версиям файлов до определенного момента. К организационным мерам (корпоративный уровень) относится запрет на посещение определенных сайтов. Зачастую технические меры обходятся, поэтому организационные выступают в данном случае парашютом. Ну и, конечно, бдительность при работе за компьютером, где бы вы ни работали. Если что-то идет не так, стоит сразу задуматься, не станете ли вы жертвой вирусной атаки и сообщить о своих наблюдениях системному администратору.
