230 тысяч рублей — за рисунок особенного ребенка: как студент ИТМО использует NFT-аукционы для благотворительности

— Откуда у тебя интерес к теме инклюзии и волонтерства? Ты раньше занимался этим?

— Да, еще в школе я занимался волонтерством, но это было не совсем осознанно. По большей части я делал плакаты, видеомонтаж и подобные вещи. Но где-то год назад я узнал про проект «Доброшрифт» — в нем каждую букву нарисовал ребенок с ДЦП. Шрифт очень активно использовали крупные бренды, а главной целью было привлечь внимание к теме ДЦП. Меня эта тема очень сильно зацепила: я понял, что можно делать визуально потрясающие вещи, при этом с социальным подтекстом.

— Когда тебе в голову пришла идея проекта?

— Прошлой весной я пошел на майнор Art&Science, где у нас была возможность разработать концепцию проекта вместе с кураторами, в моем случае это была Ольга Ремнёва.

Сам я занимаюсь трехмерной графикой и как раз в то же время заинтересовался темой онлайн-аукционов и NFT. И у меня уже давно была в голове тема инклюзии — я понял, что всё это можно связать и сделать очень хороший проект.

Видео Даниила Зуева о работе над проектом

— Как ты вышел на центр «Йом-Йом»? Ты работал с ними раньше?

— На самом деле я писал многим центрам, но мне ответили только из «Йом-Йома», за что я им очень благодарен. Думаю, что остальные просто не очень поняли, что я хочу им предложить. NFT — всё ещё новая и непонятная для многих тема.

Сотрудникам же «Йом-Йома» очень понравился мой проект, они с радостью согласились в нем поучаствовать. Мои одногруппницы — Мария Вдовенко, Анна Салмова и Анна Матрохина — помогали мне вести все коммуникации, общались с детьми и организаторами, ходили вместе со мной в центр. Они же помогли провести мастер-классы для детей, потому что у меня самого с рисованием не очень.

— А зачем были нужны мастер-классы? Нельзя было просто собрать готовые детские рисунки и оцифровать их?

— Мой проект связан именно с взаимодействием с детьми — несмотря на то, что всё теперь находится в цифровом мире. В самом начале ценность имело именно человеческое общение, нам хотелось дать эмоции детям, сделать для них что-то хорошее.

Сначала мы провели пробный мастер-класс, чтобы посмотреть, понравится ли он детям. После этого руководство центра одобрило наше дальнейшее взаимодействие, и на втором мастер-классе мы уже целенаправленно просили детей рисовать для проекта. При этом технические требования к рисункам были минимальные — фактически, подходил любой персонаж.

Создавать сами картины мне было несложно, хотя и заняло много времени: примерно неделю на каждую. Переводил рисунки в 3D-пространство с помощью ресурса Monster Mash, добавлял окружение к каждому конкретному монстрику в Blender. Окружение подбирал в основном по цветам, например, синие монстры у меня ассоциировались с морем и льдом. Затем выставлял освещение в Cinema 4D, а конечную картинку обрабатывал в фотошопе.

— А сами дети видели, что получилось в итоге?

— Я отсылал в «Йом-Йом» получившиеся рисунки, но не уверен, что дети их видели: многие из них уже выпустились из центра к моменту публикации проекта. Еще меня просили не указывать имена и диагнозы авторов рисунков. В принципе я с этим согласен. Действительно, нужно быть максимально аккуратным в подобных вещах, чтобы не навредить ребенку.

— Расскажи про NFT-аукционы: насколько сложно в этом всём разобраться?

— В принципе там нет ничего сложного, но есть некоторые нюансы. Например, чтобы выпустить одну работу, нужно заплатить от 50 до 200 долларов — за размещение и за то, чтобы картинке присвоился уникальный цифровой код (NFT-токен). Сейчас уже существуют площадки, которые денег не берут, но, когда я начинал, было доступно только платное размещение. Так что я несколько месяцев копил деньги, чтобы выпустить свой NFT-токен.

Самый сложный момент для меня — я так и не научился продвигать свои работы. За меня это делают другие люди, которым нравится мое творчество. Сейчас площадки NFT — это свалка, где находятся и потрясающие вещи, и сомнительные картинки, которые всё равно продаются за миллионы долларов. Всё это достаточно сложно именно в плане маркетинга и продвижения, но если в этом разобраться, то практически любой человек с любыми работами может добиться успеха.

Лично я свои картины особо не продвигал, а пытался найти людей, которых заинтересует мой проект. Я сам писал некоторым, в том числе Ольге Дворецкой — основательнице ярмарки цифрового искусства и технологий Disartive в Нижнем Новгороде. В итоге мои работы ей понравились, и она взяла их на выставку. Потом проект заметил Дмитрий Озерков, куратор отдела современного искусства Эрмитажа, и добавил одну работу на виртуальную выставку «Незримый эфир». Как раз после этого и случилась первая крупная продажа — один из токенов приобрел криптоинвестор Владимир Смирнов.

— Думал ли ты когда-нибудь, что твои работы будут показаны на выставках современного искусства?

— На самом деле я этого особо не хотел. Думал, что буду 3D-дизайнером, меня всё устраивало. Так что получилось всё по большей части случайно. Раньше мне казалось, что современное искусство — это что-то вообще не про меня. Я рисовать не умею — какой из меня художник? Но людям нравится то, что я делаю. И если у меня получается, так почему бы не развиваться в этой сфере?

— Следующие твои проекты тоже как-то связаны с благотворительностью?

— Моим следующим проектом после «Особенного мира» был Heart-Engendered Art. Я подключал электрокардиограф к человеку, записывал сердечный ритм, а затем переводил информацию ЭКГ в генеративную графику. Осенью этот проект выставлялся в парке Зарядье в рамках выставки SOVRISK, потом на выставке современного искусства в Казани. 30% с продаж работ я также отдал на благотворительность — фонду «Детские сердца».

Фрагмент проекта Даниила Зуева Heart-Engendered Art. Изображение предоставлено автором

— А «Особенный мир» закончен?

— У меня есть около 20 детских рисунков, а оцифровал я всего четыре. Так что планирую продолжать, а когда рисунки закончатся, хочу сделать еще один проект с инклюзивным центром — у меня уже есть задумка.

— Как вообще тебе кажется, насколько перспективна тема благотворительных проектов и NFT?

— Я знаю, что есть проекты, когда художники просто выставляют свои работы на продажу и отправляют деньги в благотворительные фонды. Обычно это делается совместно с очень известными организациями вроде «Антон тут рядом», «Подари жизнь». Последний как раз недавно делал благотворительный аукцион цифрового искусства. Но все эти работы не инклюзивные, они никак не связаны с тем, чему помогают. Сейчас тот же «Подари жизнь» готовит новую акцию, в рамках которой будут рисунки современных художников, которые они рисовали в детстве. 100% прибыли пойдет в фонд. Я в этой инициативе тоже участвую.

Но всё-таки мне кажется, что самое лучшее — искать менее известные и популярные фонды, которые больше нуждаются в помощи. Они не на слуху, и у них действительно есть проблемы с привлечением средств. Благодаря подобным проектам как минимум больше людей узнают о таких фондах.

Надеюсь, эта тема будет развиваться, ведь сейчас всё, что связано с добротой, человечностью — особенно важно. Мы всё больше уходим в цифровой мир, проводим всё время за экранами, мало общаемся друг с другом лично. Так что сейчас самое время создавать и продвигать проекты, которые помогут сделать наш мир добрее.