Чем обучение в Рочестере отличалось от российских образовательных традиций?
Максим Мельник: В отличие от российских вузов, в Штатах делается мало акцента на самообразовании: каждый день в Рочестере мы выполняли домашние работы по всем предметам. В России у студента больше самостоятельности в планировании своего времени, но в то же время и ответственность за итоговый результат гораздо выше. Также программа обучения там отличается от нашей: большинство дисциплин курса мы должны были выбирать сами.
Андрей Гайдаш: Да, основная часть нашего свободного времени уходило на выполнение домашних заданий.
Максим: Несмотря на то, что пришлось привыкать к такому уровню контроля, польза от этого оказалась существенной. Кстати, мы старались все делать вместе. А вот местные ребята привыкли действовать поодиночке: в процессе выполнения заданий они могли только консультироваться друг с другом, но никакой взаимопощи у них оказывать не принято.
Дело в конкуренции?
Максим: Да, в Штатах сложно с этим с самого начала, еще со школы. Некоторые преподаватели предлагали подумать над выводом той или иной формулы, чтобы помочь студентам глубже разобраться в изучаемом. И если у многих американцев это вызывало отрицательные эмоции, то нам подобный подход импонировал: ведь именно таким образом появляются огромные возможности для основательного понимания своего предмета, зубрежкой здесь уже не обойтись.
Были ли у вас бытовые трудности?
Максим: Это, может быть, звучит странно, но одна из основных проблем жизни в Рочестере – отстутствие тротуаров на многих улицах города.
Андрей: К питанию также пришлось привыкать: так, в маленьком магазинчике на углу можно было купить только какие-то мелочи. За овощами, мясом и другими продуктами нужно было ехать в крупный супермаркет.
Максим: Готовая еда там тоже совершенно не такая, как в России. Арабская кухня, ямайская – в США экзотическая еда воспринимается как что-то обыденное, для нас же это оказалось непривычным.
Андрей: Еще удивила погода. Так, 25 декабря столбик термометра поднялся до 20 градусов! Но потом это окупилось в феврале, когда снега появилось столько, что об этом потом писали все местные СМИ.
Какие испытания были во втором семестре?
Максим: Во втором семестре нас ожидало огромное количество лабораторных работ. Выбор тем по-прежнему был за студентами, и из раздела физической оптики мы для себя выбрали поляризацию, из геометрической оптики – инструментальную, а из квантовой – предмет «Оптические свойства материалов».
Андрей: В рамках этого курса основной упор делался на практические аспекты. Например, приходилось производить быструю оценку предметов и систем безо всяких расчетов: смотришь на оптическую систему – и, зная ее параметры, сразу можешь прикинуть, как она будет работать.
Если подводить итоги, что дала вам учеба в Рочестере?
Максим: Мы здорово подняли уровень владения английским языком. Как ни странно, на научные темы было несложно говорить, потому что под рукой есть словарь терминов, а вот разговорного уровня порой не хватало. Также было очень много практики. Если в российских вузах работа с установкой, как правило, подразумевает выполнение действий по готовым алгоритмам и анализ результата в конце, то там нужно было все собирать вручную. Кстати, наша кафедра теперь тоже хочет ввести такие же лабораторные работы, а мой научный руководитель будет писать методические рекомендации. В целом, преподаватели в Рочестере не только читают лекции и контролируют усвоение материала. В первую очередь это люди, помогающие учиться.
Андрей: Одна из лабораторных работ заключалась в том, что мы должны были сами выбрать задачу и продумать алгоритм действий. Сначала каждый заявлял несколько тем, презентовал их, а потом обсуждал с профессорами, какое нужно оборудование. После обсуждения мы брали в лаборатории все необходимое, собирали своими руками и сами строили весь процесс исследования. Это было очень здорово – не просто выполнять действия по методичке, а творить все самим.
Получается, самое главное, что вы взяли оттуда – это глубокое понимание изучаемого предмета?
Максим: Пожалуй, так и есть, и вся система этому способствует. Например, всегда можно было спросить преподавателя в часы приема о том, что осталось непонятным в ходе изучения той или иной темы, и он давал ответ. Предэкзаменационная консультация там обычно длится около часа, но на деле это время никто не ограничивает.
Андрей: Даже после длительной беседы преподаватели всегда уточняли, все ли мы поняли, остались ли у нас еще вопросы. Перед одним из экзаменов мы видели китайского студента, который спрашивал у одного из лекторов про полупроводники и квантовые ямы – а это было то, что мы проходили в начале первого семестра, самый базис. Я думал, его выгонят, ведь человек, получается, не слушал весь курс. Но оказывается, там попросту невозможно такое: в ответ на вопрос никогда не скажут, что те или иные вещи уже были рассказаны на лекции.
Полина Полещук,
Редакция новостного портала Университета ИТМО
