Ты окончила Университет прикладных наук Рейн-Ваал по специальности «научная коммуникация и бионика», реализовала несколько исследовательских проектов в Европе. Расскажи, пожалуйста, как ты познакомились с Университетом ИТМО и чем тебя заинтересовала работа здесь?
Магистерская программа по научной коммуникации в Университете ИТМО и бакалаврская программа в Университете Рейн-Ваал очень близки по структуре, хотя функционируют в совершенно различных контекстах. В Европе нам дали хорошую методологическую основу исследований, кроме того, я принимала участие в ряде конференций, изучала различные аспекты научной коммуникации в глобальном контексте. Мой основной исследовательский интерес связан с коммуникацией в фундаментальных науках, в частности, в фундаментальной физике.
Мне кажется, что сейчас у меня складывается взаимовыгодное сотрудничество с Университетом ИТМО. Я познакомилась с директором Центра научной коммуникации Дмитрием Мальковым и его заместителем Дарьей Денисовой в 2016 году, когда они приезжали в Германию, с тех пор я слежу за проектами, которые реализуют сотрудники Центра, и меня восхищает все, что они делают. Это очень тяжелая и важная работа первопроходцев в области отечественной научной коммуникации. Я рада возможности принимать в ней участие. Надеюсь, что мои опыт и знания, полученные за четыре года учебы и работы в Европе, пригодятся в проектах Центра.
Над чем ты будешь работать в Университете ИТМО?
Предполагается, что я буду помогать студентам с их научно-исследовательскими работами. Параллельно с этим мы попробуем оттачивать методологические навыки. Я не позиционирую себя как эксперта, но надеюсь, что мой опыт позволит избежать некоторых методологических ошибок.
На данный момент я регулярно консультирую одного из студентов, чья тема диссертации очень близка к теме моей дипломной работы — она заключалась в оценке эффективности одной из двух постоянных экспозиций в ЦЕРН. Я работаю с магистрантом программы по научной коммуникации Университета ИТМО Даниилом Шаровым, который сейчас находится в Шанхае и работает над выставкой «Магия света» (почитать подробнее о выставке можно здесь).
Кроме того, я постепенно вливаюсь в работу Центра и другие проекты, которые ведут его сотрудники.
Сейчас ты работаешь в ЦЕРН в рамках большого проекта. Расскажи, пожалуйста, как возникла его идея и каковы основные задачи проекта?
Впервые я познакомилась с деятельностью ЦЕРН, когда попала сюда на стажировку, которая проходила в 2017 году. Смысл этой стажировки заключался в проведении небольшого исследования о взглядах сообщества (не только физиков, но и всех сотрудников ЦЕРН) на научную коммуникацию с точки зрения конкретной теоретической модели. В прошлом году я делала здесь диплом, во время этой работы мы проверили эффективность «Микрокосма», постоянной экспозиции в ЦЕРН. И в итоге мы выявили ряд вопросов, актуальных для совершенно разных секций рабочих групп в области коммуникаций.
Надо понимать, что ЦЕРН действительно очень много делает с точки зрения коммуникации: организовывает выставки, работает с местным населением, реализует онлайн-коммуникации и широкий спектр образовательных программ. На это тратится много ресурсов, но, насколько эти проекты добиваются поставленных целей, оценить достаточно сложно, поскольку это другая, полномасштабная работа. В связи с этим возник вопрос о необходимости такой оценки. Вести этот проект предложили мне.
Текущий проект заключается в оценке эффективности коммуникаций, направленных на «живое» взаимодействие с широкой аудиторией. Они включают в себя, например, проведение экскурсий, выставок и, в частности, одного из наиболее крупных мероприятий — Дней открытых дверей (CERN OpenDays), которые пройдут 14-15 сентября этого года. Это событие готовится в масштабах ЦЕРН на протяжении полутора лет, в нем задействованы ресурсы очень большого количества сотрудников. И одна из задач проекта — понять, какую отдачу они получат.
Понять достаточно сложно, необходим определенный уровень методологической экспертизы в части проведения социологических исследований, кроме того, необходимо обеспечить высокую степень непредвзятости. Рисков внести погрешность в исследование много, поэтому необходим взгляд со стороны. Надеюсь, что моя исследовательская работа также сможет пролить свет на некоторые спорные моменты в теоретическом дискурсе по научной коммуникации — в частности, о легитимности одинаковых ожиданий от коммуникации в разных научных областях.
На какой срок рассчитан проект и как будет строиться твоя работа?
Проект рассчитан на три года, но контракт пока заключен на год, поскольку есть некоторые административные сложности, связанные с тем, что Россия не является страной-участницей ЦЕРН.
Работа в первую очередь исследовательская, поэтому будет проводиться в соответствии с академическими и методологическими стандартами, но при этом в тесном сотрудничестве с коммуникаторами-практиками здесь, в ЦЕРН. Кроме того, в этот проект также вовлечен Университет ИТМО. Мне кажется, мы нашли действительно взаимовыгодный вариант, чтобы выстроить максимально полезную обеим сторонам работу.
Сейчас проект только стартовал, и я пока нахожусь на стадии подготовительной работы: необходимо прежде всего определиться с вопросами исследования, проработать огромное количество литературы, подготовить и протестировать инструменты для сбора данных. Эта работа в том числе предполагает активное взаимодействие с другими группами в ЦЕРН, которые работают над подготовкой Дня открытых дверей.
Какие конкретно методы планируется использовать в работе? И какие данные необходимо собрать?
Если говорить о методах сбора данных, то это будут как количественные, так и качественные методы. По возможности один и тот же концепт будет измеряться разными способами, чтобы снизить погрешность. Условно, если мы говорим о концепции вовлечения (engagement), для начала ее нужно операционализировать, потому что о ней все говорят, но мало кто понимает, что это такое. Также на данном этапе важно понять, какие индикаторы будут свидетельствовать об изменениях в уровне знаний или отношения аудитории к ЦЕРН и к науке в принципе.
Пока я планирую проводить опросы, а также, возможно, использовать метод наблюдения. Но итоговое решение будет зависеть от формулировки конкретных вопросов исследования, над которыми я сейчас работаю, а также от технических и административных ограничений. Участниками опросов станет аудитория мероприятий, которые проводит ЦЕРН, а также те люди, которые пока не являются их участниками. С точки зрения развития коммуникаций и будущих инициатив ЦЕРН как раз очень важно исследовать ту категорию людей, которые пока не приходят к ним или даже не знают об этой организации и ее инициативах (а такие есть даже в Женеве).
Еще одна категория — туристы. Некоторые из них приезжают из другой части земного шара, чтобы попасть на выставку — я разговаривала с такими в прошлом году, а есть те, кто приезжает в регион, оказывается в 2 км от ЦЕРНа и не выказывает никакого интереса. Пожалуй, с исследования этих двух категорий интересно было бы начать.
Какие результаты ты планируешь получить? И как эти результаты будут полезны обеим сторонам — ЦЕРН и Университету ИТМО?
Как раз результаты, полученные в ходе исследования аудитории, которая пока не задействована в научно-популярных мероприятиях, могут быть потенциально интересны и другим научным организациям. Ведь это известная проблема: в научные центры и музеи приходят люди, которые уже обладают достаточно высоким уровнем знаний или интереса. Но как расширить эту аудиторию? И надо ли вообще ее расширять? Это очень интересные вопросы.
Таким образом, я в числе прочего надеюсь получить представление о социологических и экономических барьерах, которые могут стоять на пути между ЦЕРН и его аудиторией. Результаты исследования потенциально смогут помочь различным научным организациям, таким как ЦЕРН и ИТМО, общаться с более широкой аудиторией.
Кроме того, разумеется, все инструменты и методологии, которые будут разработаны и изучены в процессе, окажутся полезны в любых проектах по исследованию научной коммуникации. Без исследований эта область развиваться не может, поскольку практической составляющей должна соответствовать рефлексивная — нужно развивать теорию, подкреплять данными то, что реализуется на практике. По мере продвижения проекта я планирую делиться наработками и внедрять их в другие проекты, где я буду участвовать.
Если говорить о научных мероприятиях, ориентированных на широкую публику, какие форматы лично ты считаешь наиболее интересными, перспективными?
В Европе есть очень разные форматы: это и научные фестивали, и научные ярмарки, и научные рынки. Есть научные центры и научные музеи, научные кафе. И многое из этого воспринимается профессионалами в области научной коммуникации как достаточно обыденная практика.
Как исследователь, я стараюсь сохранять непредвзятое отношение к отдельным форматам, иначе возникает риск увеличить и без того немаленькую погрешность в проводимой работе. Конечно, всегда привлекает что-то новое, что-то, что никто до этого не делал. Стандартные форматы, транслирующие научное знание, противопоставляются более «открытым» и инновационным, более активно вовлекающим широкую аудиторию в научные процессы.
Надо признать, что мне до сих пор не до конца понятно — а потому интересно — как эта довольно абстрактная идея вовлечения широкой аудитории может выглядеть на практике. И правильно ли будет искать способы реализации этой идеи в принципе в случае фундаментальных наук.
Опять же, что касается научных выставок: учитывая твой опыт, в том числе основанный на исследовании европейских научных структур, как ты думаешь, какие возможности, наработки в этом плане, которые уже существуют за рубежом, могли бы быть применимы в России?
Сейчас идет активная профессионализация области научной коммуникации. То есть над каждой выставкой и экспозицией, не говоря уже о целом музее или центре, работает большая команда людей, каждый из которых привносит свою экспертизу и опыт. Профессиональное сообщество растет, соответственно, публикуются научные работы, проводятся профессиональные мероприятия. Было бы здорово, если бы у практиков и теоретиков в России была возможность принимать участие в международных конференциях, чтобы постоянно быть в центре последних дискуссий и разработок. Думаю, главное — грамотно выстроить баланс между открытостью к зарубежным наработкам и ориентацией на внутрироссийскую систему.
Кроме того, для европейских инициатив часто оказывается важна идея взаимодействия с местными сообществами (communities), а также лежащие в основе демократические ценности — это, пожалуй, не так легко представить в российском контексте, но вдруг именно это окажется действительно важно? Поэтому единственно верным ответом на этот вопрос, мне кажется, будет такой: «Надо смотреть и исследовать».
