Кто такие дата-журналисты и что они делают?

Распространение интернета облегчило и удешевило обмен данными, сделало возможным их утечку. На этом фоне в обществе сформировалась идея о том, что информация должна быть доступна не только по запросу и не только для квалифицированных специалистов, а для всех и в любой момент. А появление доступных инструментов статистики и визуализации (например, Excel, Datawrapper и Flourish), наконец, привело к тому, что сейчас создать мини-дата-историю может даже неподготовленный специалист.

Но задача дата-журналиста все-таки сложнее — перевести массив данных, понятный только специалистам, в полезную и интересную для аудитории новость или статью. Для это в основном использую визуализацию: графики, таблицы, дашборды, тепловые карты и многое другое. А данные ищут в публичных источниках, запрашивают в частных агентствах, государственных службах и некоммерческих организациях.

Главные темы крупных дата-проектов — острые и социальные. Только сопоставляя данные статистики и анализируя разрозненную информацию, можно сделать аргументированные выводы о глобальных проблемах общества. Среди примеров: инфографика РБК о судебной перспективе дел о наркотиках, расследования одной из крупнейших платформ открытых данных в России «Если быть точным» о «смертях от отчаяния» и эпидемии ВИЧ в стране.

Где востребованы дата-журналисты?

Несмотря на то что первые в мире дата-проекты появились еще в 2009 году, когда в The Guardian открылся DataBlog, — а в России в 2012-м вместе с победой россиян в первом международном конкурсе Data Journalism Awards — дата-журналистику считают профессией будущего.

При этом уже сейчас вакансии открыты не только в СМИ: дата-журналистов нанимают и госструктуры, и банки, и аналитические бюро. Такие специалисты востребованы везде, где нужно работать с большими объемами информации и представлять данные неподготовленной аудитории.

Кто может стать дата-журналистом?

Дата-журналисты, как и художники Art & Science, не «гуманитарии» и не «технари», а все вместе. Поэтому в дата-журналистику могут прийти как профессиональные журналисты, так и аналитики данных. Первым придется изучить программы для сбора и анализа информации, а вторым ― научиться работать с повествованием и редактурой.

Например, в ИТМО в рамках магистерской программы «Научная коммуникация» в этом году открылся курс «Научного сторителлинга». На нем дата-журналист и автор книги «Графики, которые убеждают всех» Александр Богачев учит студентов, как интерактивно и понятно визуализировать сложные научные данные.

Где этому научиться?

В 2016 году в Москве Высшая школа экономики открыла первую в России программу подготовки дата-журналистов. Однако необязательно тратить два года — открыть в себе талант к созданию историй на основе данных можно на тематических хакатонах.

Например, на Всероссийском студенческом хакатоне ScienceMedia, который с 2019 года регулярно проводит «Мегабайт» — студенческое СМИ на базе ИТМО. Весной 2022-го сетевое издание получило грант в размере 2 миллионов рублей от Росмолодежи. На выигранные средства «Мегабайт» организовал очередное соревнование — на этот раз про журналистику данных.

Помимо аналитиков и журналистов, на хакатон приглашали дизайнеров и фотографов. Как отмечает главный организатор ScienceMedia 2022 Лидия Розумец, чтобы создать полноценную мультимедийную дата-историю, необходимы специалисты разных профилей и с разным опытом.

А чтобы «выровнять» навыки и умения потенциальных участников, в рамках хакатона прошел обучающий онлайн-этап. Мастер-классы и воркшопы провели один из пионеров дата-журналистики в России Андрей Дорожный, дата-журналисты и визуализаторы данных Александр Богачев и Юлия Криган, социолог из НИУ ВШЭ Екатерина Стрельцова, аналитик данных DH Center ИТМО Дмитрий Волков и научный журналист и преподаватель магистерской программы «Научная коммуникация» Ольга Добровидова.

«Развитие дата-журналистики в последние годы связано с тем, что появилось очень много данных. Показательный пример — COVID-19. В период пандемии появились ежедневно обновляемые данные по разным параметрам: смертность, заболеваемость, страны, регионы и так далее. И это те данные, которые люди хотели знать и которые они сами искали. Есть информация, есть спрос на нее, необходимо визуализировать. Потому большое количество СМИ стало цитировать тему COVID. Но дата-проекты других стран, где журналистика данных уже развита, могли быть непонятны нашему читателю или слишком сложными. Поэтому журналисты начали обучаться визуализации данных, а СМИ открывать дата-отделы и нанимать специалистов с такими навыками. Тут же выросло и количество коротких платных курсов по дата-журналистике, и количество курсов в рамках программ классического обучения», — объясняет дата-журналистка, преподавательница ВШЭ, эксперт и ментор ScienceMedia 2022 Юлия Криган.

Какие дата-истории можно создать за сутки?

Всего в финальном этапе ScienceMedia 2022 участвовало 12 команд. Каждая состояла из пяти человек: аналитика, двух журналистов, фотографа и дизайнера. Главной задачей финалистов было создать за 24 часа мультимедийный дата-лонгрид на заданную тему. Члены жюри оценивали визуальную подачу материала, связность истории и грамотность подбора, анализа и представления данных.

Чтобы участники лучше погрузились в проблематику, для них организовали экскурсии на отраслевые предприятия: производственный цех сети пекарен «Хлебник», завод фармацевтической компании «ГЕРОФАРМ», совмещенный трамвайно-троллейбусный парк и учебно-курсовой комбинат «Горэлектротранса», тепличный комплекс агрофирмы «Выборжец» и комплекс по производству полиэфирного волокна «Петротрейд».

«Полноценный дата-материал сделать даже за несколько дней очень сложно. Поэтому хакатон настроен больше на то, чтобы определить проблему, сформулировать гипотезу, найти данные и придумать, как разработать решение. Возможно, после мероприятия технологические площадки, на которые ездили ребята, предложат командам сотрудничество и помогут доработать и опубликовать проекты. К тому же участники могут предложить свои работы крупным изданиям, публикующим дата-материалы, например Т—Ж», — советует Юлия Криган.

Так, одна из команд, побывавших в «Выборжце», решила выяснить уровень заработной платы работников агропромышленного комплекса. Для этого участники проекта «Капусты не густо?» использовали данные Единой межведомственной информационно-статистической системы (ЕМИСС), а чтобы показать разницу в доходах между регионами — ленточный график распределения и тепловую карту.

Лучшими же оказались работы про электронный транспорт и пластмассовые отходы. Третье место на хакатоне занял проект «Подарить одежде вторую жизнь» — о переработке одежды из полиэфирного волокна. Авторы проанализировали, насколько актуальна проблема текстильных пластмассовых отходов и какие сейчас есть методы ее решения, — а результаты показали в виде динамических линейных графиков и линейчатых диаграмм.

Второе место жюри отдало лонгриду «Понаехали. Как мигрирует общественный транспорт». Его команда сфокусировалась на проблеме того, что электронный транспорт в регионах — по большей части списанные трамваи и троллейбусы Москвы и Санкт-Петербурга. Разобраться в этой теме помогли данные национальных проектов, федеральные бюджеты и аналитика компаний транспортного моделирования, а визуализировать информацию — линейчатые диаграммы с накоплением.

«Нам заранее сообщили тему экскурсии, и потому формулировать гипотезу мы начали еще до общения с экспертами. Проблема была в том, что тема влияния транспорта на экологию достаточно избита, об этом пишут все. Мы же решили исследовать, как и какой электронный транспорт попадает в регионы из Москвы и Петербурга. Я из Тулы, и у нас много транспорта, на котором еще осталась московская символика, а чисто тульского, то есть нового, почти нет. И как мы выяснили, такая тенденция во многих регионах: например, в Курской области 93 % трамваев привезены из Москвы. Такой старый транспорт не удобен: например, в новых моделях трамвая есть пандусы для подъема колясок, розетки, отопление, а в старых их нет. А еще он опасен — в моем городе трамвай систематически переворачивался на одном и том же участке пути. И кажется, это системная проблема, связанная с выделяемым регионам бюджетом», — рассказывает участница проекта, студентка журналистского факультета Московского государственного университета Валерия Михайловская.

Победителями хакатона стала команда «(Троллей/Электро)бус: усатый складывает полномочия?». Участники проекта на основе данных от логистических агентств, Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Мосгостранса и новостных агрегаторов попробовали в линейчатых и столбиковых диаграммах ответить, заменят ли электробусы трамваи и как и при каких условиях это может произойти.

«В проекте мы хотели узнать, не принесет ли переход с троллейбусов на электробусы ущерб экономике и логистике. И тут мы сконцентрировались на “человеческом” сторителлинге, чтобы не говорить только о деньгах или абстрактных понятиях. Так, у нас есть привычка ездить на троллейбусах, и если сейчас сказать, например, пенсионеру, что ему нужно отказаться от транспорта, на котором он всегда, сколько себя помнит, добирался до школы и университета, — эта мелочь может вызвать кризис мировосприятия. И насколько в такой ситуации люди хотят отказываться от того, что связывает их с прошлым? Особенно, если это может быть нецелесообразно. Например, мы показали, что если в каком-то районе уже есть развитая троллейбусная сеть, то лучшим вариантом будет оставить троллейбусы, а если нет — внедрить электробусы. Думаем, что наш проект мог бы помочь при разработке программ развития транспортной инфраструктуры, в том числе в регионах», — объясняют идею проекта студентка Санкт-Петербургского государственного университета Софья Щебенькова и студент Северо-Кавказского федерального университета Семён Баратов.

Все конкурсные работы участников Всероссийского студенческого хакатона по журналистике данных ScienceMedia 2022 можно посмотреть на сайте.