Почему вы решили во время своей аспирантуры в Дальневосточном федеральном университете поступить в магистратуру Университета ИТМО?
Я отучился пять лет в специалитете ДВФУ, затем поступил в аспирантуру ИАПУ ДО РАН (Институт автоматики и процессов управления ― прим. ITMO.NEWS) во Владивостоке. На третьем году обучения мой коллега Александр Кучмижак, который уже много лет сотрудничает с Сергеем Макаровым из ИТМО, спросил меня, не хочу ли я съездить в, своего рода, двухлетнюю командировку, посмотреть, как работает огромная международная лаборатория, поучиться уму-разуму и вернуться обратно, чтобы поделиться опытом. И я уехал, чтобы учиться и параллельно работать на Новом физтехе.
Какое впечатление на вас произвела магистратура ИТМО?
Я поступил на «Нанофотонику и метаматериалы» ― это место, где куют настоящих физиков-теоретиков. Программа обалденная, очень прикольно составленные курсы, большое количество дополнительных занятий и интенсивов. Но я уже оказался неподходящим материалом для теоретиков ― три года аспирантуры очень сильно расслабляют, я уже не могу в уме посчитать дифференциальные уравнения второго порядка. Поэтому после первого семестра я перешел на другую специальность «Лазерные технологии», чтобы больше высвободить времени под работу в лаборатории.
Образование здесь очень профессиональное, огромное количество высококлассных специалистов. Все люди, что называется, днем преподают, а ночью творят науку на высшем уровне. В ДВФУ такого не было, там пока нет такого кластера именитых научных работников, которые могли провернуть то же самое.
Очень понравилось, что на физико-техническом факультете упор идет именно на современные веяния и течения, здесь нет старой советской программы, которую читают уже лет 50, что квантовая механика преподается не только по Ландау и Лифшицу, а с учетом новых веяний. Интенсивность образования намного выше, нельзя просто ничего не делать и получать хорошие оценки.
Над какими проектами вы работали в Петербурге?
Успел поработать в нескольких проектах на разных направлениях, но все так или иначе связано с наноструктурированными поверхностями и изучением их оптических свойств. Это были сложные абляционные проекты, когда многослойные металл-диэлектрические поверхности обрабатывались лазером для создания зашифрованных сообщений. Ну и, конечно, работа с перовскитами, невозможно зайти на Новый физтех и пройти мимо перовскита (смеется). Я работал над созданием микролазеров из разновидностей этого материала.
Какую пользу могут принести эти проекты?
Если говорить о микролазерных структурах, то это часть мечты огромного пласта научного сообщества, когда мы создаем самосвязанные фотонные структуры, манипулируем светом на макроуровне, перенаправляем, перегенерируем свет, смещаем длину волны, создавая на основе этого схемы для вычислений и анализа. Когда-нибудь кремниевую электронику заменит фотонная.
Чем отличается работа в петербургской лаборатории от вашего опыта во Владивостоке?
В ИТМО совершенно иной уровень ― международная лаборатория, огромное количество специалистов, совершенно иначе устроена работа. Мне очень понравилось, как оптимизирован процесс работы с установками, с оборудованием, с вычислительным центром. Здесь есть четкий, регулируемый график работы.
Очень богатая база оборудования, здесь стоят герметичные боксы, позволяющие работать с химикатами не в воздушной атмосфере, а в азотной. У нас во Владивостоке такого нет, мы ограничены в работе химией, с которой можно работать в воздушной атмосфере.
Кроме того, здесь огромное количество иностранных специалистов. Во Владивостоке я тоже общался с иностранными учеными, но в лаборатории Белова это поставлено на поток. Постоянно приезжает кто-то именитый, проводит воркшопы, презентации. Можно задать вопросы специалистам мирового уровня. Здесь я впервые увидел живую знаменитость в непосредственной близости от себя. Я увидел Константина Новоселова, одного из открывателей графена, который приехал на экскурсию в лабораторию. Это одно из самых ярких впечатлений ― лауреат Нобелевской премии, и вот он живой, настоящий.
То есть рассказать будет о чем?
Моим научным руководителем был Сергей Макаров ― самый главный молодой ученый России, доктор наук, пожимавший руку президенту ― этого уже достаточно, чтобы хвастаться.
Но фундаментальной разницы на самом деле нет. В ИТМО и ДВФУ мы делаем науку по одним принципам и подходам ― разница именно в материальной базе и простоте обмена знаниями.
«Говорят, что Питер ― город дождей, мне кажется, что люди заблуждаются»
Ваши главные впечатления от города?
Питер ― большой красивый город, который вообще сильно похож на Владивосток. Если бы Владивосток выровнять, то это была бы уменьшенная копия Питера. Пришлось привыкать, что в Питере много людей. А вообще мне понравилось, что город очень современный с точки зрения инфраструктуры. Чувствуется, что сюда цивилизация доходит быстрее, чем до Владивостока.
Очень понравилось, что от площадки на Ломоносова в двух шагах находится барная улица Рубинштейна, спасибо тому, кто это придумал ― это очень мотивировало ходить на работу (смеется). В остальном, здесь добрые люди, разношерстные, люди любят и не стесняются самовыражаться, во Владивостоке с этим труднее.
Придется к чему-то заново привыкать после возвращения?
К тому, что не везде есть бесконтактная оплата. В Питере вообще ни разу за два года наличными деньгами не пользовался.
И еще к климату. Все говорят, что Питер ― город дождей, но, мне кажется, что люди заблуждаются. Хотя, может быть, мне так повезло, но тот, кто так говорит, просто во Владивостоке не был. Тут кроме дождя вообще ничего не существует.
«Теперь знаю куда стремиться во Владивостоке»
Сейчас вы работаете в ДВФУ?
Да, сейчас я технический инженер в университете, в дальнейшем хочу стать младшим научным сотрудником и восстановиться в аспирантуре.
А была в какой-то момент идея все же остаться в Петербурге?
Конечно. Мне даже поступали предложения идти в аспирантуру ИТМО.
Тяжело было отказаться от этих предложений?
Если спросить моих коллег из ИТМО, то они скажут, что нет, это было простое решение. Но на самом деле я долго раздумывал, все взвешивал, ведь Новый физтех хорош, здесь есть куда идти дальше, но все же Владивосток перевесил.
Почему?
Я проработал во Владивостоке пять-шесть лет, стал частью коллектива, слаженной команды. Да и вообще таков был план с самого начала, что это временная командировка. У меня здесь, на Дальнем Востоке, есть обязательства. Я хочу написать кандидатскую с моим научным руководителем. К тому же, тот факт, что я возвращаюсь во Владивосток, не отменяет того факта, что я могу летать в Питер и работать с ИТМО.
Как сейчас адаптируетесь в старой лаборатории и коллегам?
Мы держали связь с научным руководителем на протяжении всех двух лет. Были совместные исследования, на постоянной основе была отчетность, мы постоянно планировали что делать дальше, какие новые идеи и направления можно попробовать.
К тому же, я летал в этом году во Владивосток, хотя он сначала должен был стать перевалочным пунктом. Я должен был привезти образцы из ИТМО и лететь в Университет Уханя, это был февраль. По прилету во Владивосток стало понятно, что дальнейшая поездка отменена, поэтому я три недели работал во Владивостоке и вернулся в Питер. Это стало, своего рода, предадаптацией, мы оперативно придумали, что можно сделать с материалами и образцами, которые я привез. Получилась командировка в командировке.
Что изменилось со времени вашего отъезда?
В мое отсутствие закупили некоторое оборудование, перед этим посоветовались с ИТМО об опыте использования некоторых приборов. У нас появляется в зачатках некоторая работа по установленному графику с распределением времени. Идет небольшое расширение, создается чистая комната по типу той, что есть в ИТМО, так что тоже будем переносить опыт работы в ультрачистых помещениях.
Если подводить итог ― что лично вам дали эти два года?
Я точно обзавелся большим количеством знакомств в различных научных областях непосредственно в ИТМО и за рубежом. Это очень ценно, когда можно пообщаться с людьми, сохранить контакты. Ну и к тому же лично я теперь знаю, куда стремиться во Владивостоке, куда идти дальше, чтобы становилось лучше.
