У вас огромное количество разных наград. Как удается совмещать все проекты?
Ответ очень прост. Я часто рекомендую своим студентам и всем советую выбирать такую траекторию в жизни, чтобы тебе нравилось то, чем занимаешься. Тогда успех гарантирован, и на любимое дело будет не жалко времени, даже в выходные. Хотя работать в выходные постоянно я не рекомендую, потому что нужно также отдыхать и стараться быть многосторонним.
Что повлияло на выбор вашего жизненного пути?
Со школьных лет мне нравилось заниматься теоретической работой. В школе я был чемпионом Калининградской области по физике, математике, химии. Мне нравилось получать новые зависимости, выводить формулы. Когда я стал руководителем подразделения вуза, то меня стали также интересовать прикладные аспекты моей работы. Есть такая фраза: «Нет ничего более практичного, чем хорошая теория». Также хочется увидеть, как твои фундаментальные разработки воплощаются в реальных установках, а еще лучше – в коммерческих продуктах.
Вы можете назвать какие-либо самые ресурсоемкие, интересные проекты? Научные области, в которых вы добились очевидного успеха?
Было несколько таких разработок. Я долгое время занимался изучением явлений физики взаимодействия с веществом оптического излучения с экстремальными параметрами. То есть, например, волн предельно короткой длительности, очень высокой или, наоборот, очень низкой интенсивности. Так, по оптике волн из малого числа колебаний у меня с коллегой из Курчатовского научного центра в 1997 году вышла научная статья, которая стала одной из ключевых и цитируемых по физике распространения высокоинтенсивного излучения предельно короткой длительности. Это нелинейная оптика сверхкоротких импульсов, и именно в этой области я добился успеха и международного признания. Например, до сих пор коллеги пользуются обзором в журнале «Квантовая электроника» по нелинейности показателя преломления примесных диэлектрических сред, который мы с соавторами написали и опубликовали в 1993 году. Эта работа актуальна и сегодня. На ее основе мы сейчас, например, разрабатываем совместный проект с коллегами из университета Лейбница в Ганновере по поиску гигантских нелинейностей для новых устройств фемтосекундной фотоники.
Но на рубеже веков у меня поменялось отношение к тому, что я делаю, я начал задаваться вопросами о практическом приложении своих исследований. Кому нужна эта оптика волн из малого числа колебаний? На определенном этапе все ученые начинают задаваться подобными вопросами. И вот оказалось, что разработанная мной и коллегами теоретическая база отлично подходила под создание современных систем различного назначения на основе импульсного терагерцового излучения. И эта тема также до сих пор развивается, например, за последний месяц я получил три предложения выступить на конференциях в этой области с приглашенным докладом.
Вы случайно выяснили, что ваши фундаментальные разработки хорошо подходят для вполне конкретной практической реализации?
Случайно. Мы занимались фундаментальными исследованиями, которые, казалось, никому не были нужны. Но в теоретических исследованиях, на самом деле, никогда заранее не угадаешь, где именно они найдут применение и найдут ли вообще. Сложность еще и в том, что организовать проверку теоретических предсказаний часто, особенно в фотонике, непросто: оборудование стоит больших денег, при этом не факт, что эксперимент подтвердит теорию. Более того, если ты ничего теоретически не можешь предсказать, то просто бросишь эту тему, хотя, возможно, ты просто не учел каких-то факторов, которые станут ясными только в ходе эксперимента. Поэтому здесь всегда присутствует неопределенность, особенно если ученый занимается изучением физики явлений в экстремальных условиях.
Какие направления развития фотоники наиболее перспективны с точки зрения практических приложений, на ваш взгляд?
Безусловно, это квантовые коммуникации. Мы поняли, что это направление станет важным, 12 лет назад, хотя тоже могли промахнуться, ничего нового не придумать и прийти в тупик. Но сейчас в Университете ИТМО уже есть малое инновационное предприятие «Квантовые коммуникации», которое занимается квантовой криптографией. Рынок для этих разработок колоссальный. Представьте, что все эти технологии «умного» города, Интернета вещей будут работать за счет всяких датчиков, автопилотов, и все эти системы должны будут передавать друг другу информацию. Каналы передачи должны будут быть защищены на самом высоком уровне. Ведь иначе преступникам не потребуется физическая сила, чтобы, например, захватить автобус: достаточно будет взломать систему автопилота. В эту отрасль последние годы направляются значительные средства, но и конкуренция достаточно высокая.
И ведь никто долгое время не мог поверить в возможности квантовой оптики, а Эйнштейн так и не принял до конца теорию в этой области. В прошлом столетии по этому поводу было много дискуссий. А сейчас теоретический анализ перешел в экспериментальные исследования, которые проводятся хоть и на дорогих установках, но из них получают коммерческие продукты. Еще один пример того, как порой из теории выходят блестящие практические разработки.
В каких еще областях теоретические исследования в области фотоники наиболее вероятно могут найти практическую реализацию?
В первую очередь, те, которые можно быстро внедрить на производство. Например, моя кафедра сейчас сотрудничает с мегафакультетом биотехнологий и низкотемпературных систем по поводу разработки технологии для проверки качества продуктов питания. Представьте, что вы закупаете крупную партию продуктов для своего магазина, но как вы можете быстро проверить, свежая ли она? Это можно сделать как раз с помощью источников упомянутого мной терагерцового излучения. Похожая технология разрабатывается для детектирования наркотиков, взрывчатых веществ.
Конечно, фотоника, а в особенности системы диагностики на ее основе, имеет высокий потенциал для медицинских применений, для того же анализа паталогических изменений в биотканях. Но здесь проблема в том, что с коммерческой точки зрения сроки внедрения таких инноваций очень длительные, а разработки – очень дорогие.
Вузы могут развивать какую-то стратегию для создания большего количества практикоориентированных разработок?
Такая стратегия существует, я активно ее пропагандирую. Я думаю, что вуз такого класса, как Университет ИТМО, должен акцентировать внимание не только на удержании талантливых студентов, но и на создании тех самых малых инновационных предприятий, которые инициируются талантливыми студентами. «Квантовые коммуникации» – это как раз пример такого МИПа. Когда люди понимают, что они могут в стенах вуза не только заниматься наукой, но и разработать в его стенах какой-то реальный продукт, открыть свое дело, это очень сильно мотивирует работать усерднее. И это также отражается на авторитете, престиже вуза.
Вы работаете со студентами уже около 30 лет. Как менялось отношение студентов к образованию, к науке за это время?
Я начинал работать в советское время, работал все 90-е, потом пошли нулевые. Но не могу сказать, что качество студентов и их готовность заниматься наукой сильно поменялись. Как и раньше, примерно 10% обучающихся остаются заниматься наукой, но это нормальная цифра, не нужно всех стараться привлечь в науку. Остальные хотят развиваться в индустрии, но ищут себя в успешных компаниях, что тоже вполне естественно.
А как вы думаете, нашим студентам подойдут модели обучения, принятые на Западе? Например, сейчас пытаются внедрять модульную систему образования... Или менять все нужно еще со школы? Ведь многие студенты не понимают, зачем вообще идут в вуз, как они могут выбирать дисциплины для изучения?
Так и на Западе далеко не все студенты понимают, чего хотят от жизни. Надо помнить несколько вещей. Первое, что модульная система образования достаточно дорогая. Ведь чтобы студент понимал траекторию своего развития, ему нужно про эту траекторию сначала рассказать. А это затраты времени, ресурсов. Во-вторых, если курс преподавателя не выбирают на этот год, надо же сохранять ему зарплату, это тоже ресурсы. Поэтому, в любом случае, проводить какие-то радикальные изменения будет неэффективно, это надо делать постепенно. К тому же, у нас также в какой-то степени реализована возможность выбора траектории: когда бывшие бакалавры поступают в магистратуру, они выбирают эту траекторию, переходя на те программы обучения, которые их устраивают.
Учебные процессы как-то меняются, чтобы помочь студентам-бакалаврам выбрать траекторию?
На моей кафедре фотоники и оптоинформатики студенты со второго курса начинают работать в лабораториях над реальными проектами. То есть они не просто изучают то, что написано в книжках, а осознают, зачем это нужно. Например, взять линейную алгебру. Пока ты ее изучаешь, не совсем понятно, для чего она нужна. А как только ты попадаешь в лабораторию квантовой информатики, ты быстро понимаешь, что без этой дисциплины тебе не понять самых азов этой самой квантовой информатики.
При этом мы даем людям возможность найти себя. У нас был случай. Один студент-двоечник отчислился, потом восстановился, но мы дали ему работать над другим проектом. И там он отлично реализовал себя и сейчас собирается защищать диссертацию. Часто так бывает: человек думает, что он, например, теоретик, занимается этим, а потом пробует себя в экспериментальной работе, и оказывается, что у него золотые руки. И приоритеты меняются. Поэтому иногда важно пробовать, если сомневаешься в том, чем хочешь заниматься по жизни. Потому что, повторю, важно делать то, что нравится.
А что на вас, в свою очередь, повлияло, что вы решили остаться работать в вузе?
Наверное, тогда я остался в вузе просто по инерции. Мне нравилась теоретическая работа, а тут я мог ею заниматься.
За более чем 30 лет работы в сфере образования кем вы себя видите в большей степени: преподавателем, ученым или инициатором-организатором различных научных школ?
Здесь все вместе. Я думаю, отдельно выделять преподавательство нельзя. Мне нравится читать лекции, я входил в список трехсот лучших доцентов России по классификации ISSEP («Соросовский доцент»). Но бессмысленно читать лекции тем, кому они не нужны. Поэтому необходимо создавать на кафедре такую атмосферу, чтобы тебя окружали единомышленники, и это не только сотрудники, но и студенты. В рамках этой идеи мы первыми в Университете ИТМО создали новое направление подготовки в России «Фотоника и оптоинформатика». Гораздо эффективнее и приятнее работать в коллективе единомышленников, но для этого иногда нужно самому создавать необходимые условия.
Вам тяжело было встраивать элементы управления в свою преподавательскую работу, когда вы стали заведующим кафедрой?
Нет, совсем нет. Здесь роль сыграло и то, что в 90-е годы я, как и многие, в некоторой степени попробовал себя в роли бизнесмена. Я занимался продажей картошки, которую нам давали в совхозах после работ по сбору урожая. Это был интересный опыт. Тогда заниматься наукой, работать в вузе было совсем не престижно, и у меня был некоторый определяющий момент. Но я остался в университете, потому что мне нравилось заниматься теоретической физикой. И я нисколько не жалею об этом.
А сейчас у вас на что больше всего уходит времени?
По-прежнему на исследовательскую работу. Например, недавно 70% моего времени в течение двух недель я отдал на подготовку российско-германского проекта по созданию высоконелинейных материалов для сверхбыстродействующих элементов оптических компьютеров. Хотя там тоже было много бумажной работы. Но я считаю, что хороший руководитель – это тот, который может правильно распределить обязанности, чтобы в его отсутствие система продолжала работать. Такая работа выстроена у меня на кафедре.
Вы занимаетесь еще чем-либо, кроме любимой работы?
Раньше я много занимался спортом, сейчас уже намного меньше. Но спорт многое мне дал, повлиял на характер. Потому что это помогает учиться: помнить проигрыши и выигрыши, анализировать свои ошибки и больше их не совершать. Так я делаю и в жизни.
