Можно ли измерить здоровье, рассказывает экономист и эксперт в области общественного здоровья Екатерина Александрова

Екатерина Александрова руководит одним из исследований по оценке здоровья и качества жизни в рамках стратегического проекта «Университет счастья» в ИТМО. В ходе работы команда проекта планирует собрать данные и оценить качество жизни студентов и сотрудников ИТМО, а также предложить релевантные интервенции для улучшения показателей физического и психического здоровья в академической среде. Исследование рассчитано на несколько лет. В перспективе его участники планируют масштабировать практики на другие вузы Петербурга и России. О том, как будет проходить работа и какие результаты прогнозирует команда проекта, Екатерина Александрова рассказала ITMO.NEWS:

— Давайте начнём с главного: что такое экономика здоровья?

― Экономика здоровья — это собирательное понятие на стыке между Public Health (общественным здоровьем), поведенческой социологией и эпидемиологией. Ну и нужно различать экономику здоровья и экономику здравоохранения — это тоже совсем разные вещи.

Одна из основных задач этой дисциплины — определить, как и чем измерять здоровье с точки зрения экономики. Демографы считают, что это легко, ведь есть показатели смертности, рождаемости, продолжительности жизни. Если следовать основному и чаще всего используемому определению здоровья, которое дает ВОЗ, то здоровье — это не просто отсутствие болезни, а это полное физическое, душевное и социальное благополучие индивида. Это определение должно иметь важное значение при подборе инструментов для оценки здоровья. Экономисты на всё смотрят как на ресурс — и человеческий ресурс не исключение. Поэтому для них самый важный показатель — какое состояние здоровья отдельного человека будет приносить максимальную полезность обществу. Проще говоря, они хотят понимать, когда человек будет чувствовать себя настолько здоровым, что будет в состоянии создавать предельный продукт труда для общества.

В общем смысле человек должен быть здоров, хорошо обучен, продуктивен и так далее.  Мы же пытаемся определить, как измерить полезность того или иного состояния здоровья индивида с точки зрения социальных предпочтений при распределении ограниченных общественных ресурсов. Такие оценки позволят определить приоритеты в здравоохранении и выявить различия между отдельными группами населения, пациентами.

Получив оценки полезности, мы можем сопоставить предельные затраты на, допустим, какую-то программу по охране здоровья с выгодой, которая может быть выражена в дополнительных годах жизни с поправкой на их качество. Переход из одного состояния здоровья в другое измеряется определенными финансовыми показателями — и это уже больше про экономику здоровья. Представьте, что врач выбирает между несколькими способами лечения пациента: максимально дешевым, но мало результативным, и, например, таблеткой за миллион, которая полностью вылечит человека. Что лучше? Мы понимаем, что финансовые ресурсы ограничены, и выбор лечения зависит от того, как отдельный человек и население в целом оценивает полезность перехода от одного состояния здоровья к другому по сравнению с его стоимостью. Это не самая простая задача, но экономисты научились с ней справляться.

— Как?

― Сначала появилась теория человеческого капитала Гэри Беккера, за которую ему дали Нобелевскую премию. На основе этой теории экономисты, например, обосновывали переход на новую систему образования и оценивали каждый добавленный год обучения в конкретных финансовых затратах — индивида, государства, домохозяйств. Ученик Бэккера, Майкл Гроссман, перенес эти принципы на сферу здравоохранения и в 1972 году создал модель производства здоровья. Эта статья тогда произвела весьма сильное впечатление — его исследование стало базой для развития отдельного направления экономики здоровья (Health Economics). С неё и начались изыскания: «А как измерить здоровье? А что влияет на капитал здоровья?».

При этом здоровье — достаточно сложная характеристика. С одной стороны, само здоровье во многом определяет нашу способность учиться, работать, развиваться. А с другой ― есть очень много факторов, которые на него влияют. И подсчитать всё это — весьма нетривиальная задача. 

— Можете привести еще пример?

― Классический пример, исследованный ещё Бэккером и Гроссманом, это корреляция между уровнем образования и здоровья (образованные люди обычно здоровее). Но подобные исследования ценны лишь до определенной степени, потому что встает вопрос: а что с этим делать дальше? Учить всех по 20 лет, чтобы все были здоровы? И за счет чего это работает: может, это потому, что у людей с хорошим образованием более высокие доходы, а может потому, что они изначально были более здоровыми и благодаря этому смогли преодолеть все препятствия, связанные с учебой.

Например, нам интереснее изучать, как процесс обучения увеличивает нагрузку на ментальное здоровье. Сказывается ли этот процесс негативно на образе жизни, ведь часто студенты ищут компенсацию высоких нагрузок, например, в употреблении психоактивных веществ, в том числе алкоголя. Мы привыкли связывать это с возрастом, а на самом деле это может быть реакцией на стресс от учебы.

И мы идем дальше и хотим уже определить, какие стимулы может создавать система образования, чтобы студенты не начинали курить, правильно питались, занимались спортом. И всё это можно изучать только с помощью полевых исследований, фокус-групп, опросов и так далее. И самое главное — с помощью экспериментов в виде интервенций. Но чтобы доказать их эффективность, нужно грамотно разработать дизайн, оценить издержки, сделать замеры до и после, подсчитать, насколько больше стало людей, которые инвестируют в свое здоровье при той или иной интервенции. А не просто запретить курить возле университета — это вряд ли возымеет какой-либо желаемый эффект для охраны здоровья студентов и сотрудников.

— Что это могут быть за интервенции?

― Например, в нашем проекте в ИТМО мы планируем проводить консультации с врачом, разговоры с психологом — у нас уже есть договоренность с одной из частных клиник, которая готова нам предоставить специалистов, чтобы провести такую интервенцию. Это также могут быть напоминания по телефону или пуш-уведомления для мотивации участников придерживаться здорового образа жизни: а не забыл ли ты сегодня сделать зарядку? Есть идея с фокус-группами — мы хотим собрать представления людей, например, о вреде курения, рассказывать им о последствиях нездорового образа жизни, проводить консультации с психологом и врачами — и смотреть, поменялось ли их отношение к курению. В целом, это всё довольно распространенные методы и примеры из научной литературы, где проводились аналогичные эксперименты, которые доказали свою эффективность.

При этом нужно быть готовыми, что бывают интервенции с нулевым эффектом. Например, выдача ваучеров в бассейн или фитнес-центр может не возыметь успеха. Кажется, что это провал, но можно попытаться понять, в чем причина — для этого существуют качественные методы анализы. Может оказаться, что у студентов, которые получили ваучеры, не было намерений «инвестировать» в свое здоровье. Возможно, прежде чем раздавать ваучеры, нужно было организовать студентам консультацию со специалистом, который бы помог им разобраться, что такое здоровый образ жизни, какие минимальные усилия можно прилагать для его поддержания.

С другой стороны, может оказаться, что есть много студентов, которые хотели бы заняться своим здоровьем, но у них нет на это финансовых средств — и среди такой группы ваучеры могут стать очень даже эффективным решением. Так что оценить долю людей с намерениями, устремлениями, желанием что-то поменять тоже очень важно до того, как мы вводим какую-то новую политику.

— Расскажите подробнее, что именно вы планируете делать в рамках проекта в ИТМО?

― Надо подчеркнуть, что это пилотное исследование — во-первых, мы хотим понять, насколько наши инструменты оценки валидны для академической среды. Например, если взять опросники, которые мы собираемся использовать, ― насколько они правильно подобраны и адаптированы. В техническом вузе очень высокие учебные нагрузки, но как, например, мы будем оценивать ментальное и психическое здоровье студентов? Ведь нужно учесть целый спектр показателей, среди которых депрессия, тревожность, стресс и так далее. Здесь понадобятся очень персонализированные вопросы для самооценки, ведь для каждого понятие здоровья весьма субъективно.

Конечно, мы будем измерять и объективные характеристики: индекс массы тела, давление, пульс, уровень холестерина и гемоглобина. Это базовые показатели для медиков, которые помогают идентифицировать главные проблемы со здоровьем. Будут и скрининговые вопросы, которые позволят идентифицировать людей, предрасположенных к тем или иным социально значимым заболеваниям, выявлять группы риска.

Сейчас у нас сложный этап — проработка дизайна исследования. Нам нужно понять, как привлечь людей и, главное, как удержать их интерес к долгосрочному участию в проекте. Нужно донести до всего сообщества ИТМО, зачем им принимать участие, что это даст им, что даст университету, что даст науке, обществу. Не секрет, что культура участия в исследованиях и экспериментах у нас в России не очень высокая. Поэтому мы хотим понять, какие стимулы можно использовать для привлечения участников.

Если нам удастся правильно преподнести информацию, я надеюсь, что наш эксперимент удастся. Это исследование даст нам ответы на огромное количество вопросов: и про инструменты, и про здоровье, и про группы риска, и про возможность правильной организации знаний и информации об исследовании. А дальше мы уже можем рекомендовать наши методики другим университетам и организациям.

— К слову про другие университеты, где-то еще есть подобные исследования?

― Я знаю, что опрос по ментальному здоровью проводили в МФТИ в конце прошлого года, благодаря ему получилось идентифицировать много опасных тенденций. Наверняка подобные дежурные опросы есть во многих университетах — люди всё больше понимают важность подобных исследований. Но ценность нашего исследования, во-первых, в том, что мы качественно и детально прорабатываем дизайн каждого этапа, объясняя, что мы делаем, зачем и почему. Мы используем надежные и валидные инструменты, чтобы получить качественный результат.  Во-вторых, планируется когортное исследование, в котором будут собираться не только самооценки показателей здоровья респондентов, но и объективные показатели по анализам крови и физическим замерам. В-третьих, поскольку это комплексное исследование, после идентификации существующих проблем на обследованной выборке, мы подберем доказательные практики и интервенции по их решению.    

— Сколько человек вы рассчитываете привлечь?

― Мы планируем пригласить к участию в опросе всех студентов и сотрудников ИТМО. Обычно в таких случаях отклик составляет 20–25%. Мы рассчитываем минимум на 300 человек, которые дойдут хотя бы до этапа замеров и взятия анализов. Меньшее число будет не репрезентативно, мы не сможем правильно подобрать контрольную и экспериментальную группу. Но мне кажется, что это вполне достижимое число. У нас уже был опыт — люди вполне охотно участвуют в исследованиях про здоровье, потому что этот вопрос интересует практически каждого человека.

В идеале у нас должна собраться группа для когортного исследования — это люди, которых мы будем проверять и опрашивать каждый год. Но мы понимаем все риски: что люди могут перейти на другую работу, закончить обучение или просто не захотеть участвовать повторно. Поэтому мы пока что осторожно говорим, что это пилотный проект на год. Но, конечно, хотелось бы наблюдать за этой группой как можно дольше.

— А что дальше?

― Если всё получится, у нас появятся рабочие и апробированные инструменты, которые должны использоваться в сфере общественного здоровья (Public Health) в российском академическом сообществе. Большая миссия нашей команды — разработать правильные практики и политики, инструменты для оценки эффективности программ, направленных на охрану и укрепление здоровья.