В Университете ИТМО научили системному подходу к знаниям
По окончании Университета ИТМО, тогда ЛИТМО, я остался работать на кафедре, поступил в аспирантуру. Затем стал младшим научным сотрудником. Но из аспирантуры в 1992 году пришлось уйти: иначе было не прокормиться, хотя до защиты диссертации оставалось года полтора. Еще в университете я начал изучать программирование, операционные системы, базы данных, чем я и стал впоследствии заниматься по жизни. Я никогда не жалел, что окончил именно ЛИТМО, поскольку это было и есть то образование, которое дает мыслящему человеку самое главное — умение учиться и использовать свои знания. Это касается не только работы, но и всей жизни в целом. Никто из моих одногруппников не работает по специальности: все мы прошли через «лихие 90-е», страна рассыпалась, и в систему ВПК, для которой нас и готовили, уже не требовалось столько специалистов. Но сейчас, через почти 30 лет, все эти люди заняты в интеллектуальных сферах, потому что их научили мыслить системно.
Системное мышление помогло освоиться в СШA
В 1992 году я стал работать в международной дирекции банка «Промстройбанк» (сейчас — «ВТБ Северо-Запад»). Банк пытался построить внутренние коммуникации, и я несколько лет занимался приведением в порядок и организацией внутренних бизнес-процессов. Также я занимался первым в России проектом собственной авторизации по картам Visa и MasterCard. Потом, в 2002 году, по ряду экономических и семейных причин я уехал в США. Решение о переезде было принято в 1998 году, когда зарплаты упали в разы даже в банковском секторе. В Америке пришлось немного «попрыгать»: системные администраторы в тот момент уже не были востребованы так, как несколько лет назад. Я устроился в медицинский диагностический центр и работал там кем-то вроде IT-менеджера, при этом изначально имел весьма общее представление, что такое радиология и диагностика, понимая только, что такое сети и передача данных. Пришлось учиться и систематизировать свои знания и новый опыт. Когда я выстроил там работающую систему, я понял, что готов к большему, — так наступил следующий этап моей жизни в США. Я и мой коллега открыли две связанные компании, которые занимаются обработкой и интерпретацией радиологических исследований как для госпиталей, так и для частных клиентов. Это был серьезный вызов для человека, который уехал жить за границу. Сейчас мы уже вышли за рамки стартапа и сотрудничаем с компанией «Сименс».
Сожаления о несостоявшейся научной карьере
Я сожалею, что мне не удалось поработать непосредственно по моей специальности. Если выразиться словами Артура Конан-Дойля и голосом Ливанова: «Самый совершенный в мире мозг ржавеет без дела». У меня есть знакомые, которые здесь, в Америке, занимаются лазерами, оптикой. Когда они начинают обсуждать такие вещи, я их понимаю, ведь меня тоже этому учили, но мне жаль, что я не занимаюсь этим. Может быть, я бы тоже попал в научную среду. Однако даже сам факт того, что я закончил ЛИТМО, указанный в резюме, помогает здесь, в США, особенно в связи с победами наших ребят в олимпиадах по программированию. Я даже хочу себе заказать толстовку с логотипом альма-матер. В Америке это своеобразная демонстрация своего прайда, здесь это важно. Например, выпускники Массачусетского технологического института узнают друг друга по кольцу с годом выпуска.
«Малехо не дотянул!»
Системному подходу меня научил, в частности, Владимир Николаевич Васильев, за что я ему очень благодарен. Никогда не забуду, как я сдавал ему гидрогазодинамику. Списывать у него не было смысла: он поймет, что ты смухлевал, уже на дополнительном вопросе. Поэтому приходилось все честно учить. И вот, когда я сдавал экзамен, Владимир Николаевич на пятом-шестом вопросе понял, что я выдохся, хотя отвечал уверенно. И он поставил мне «четыре» со словами, которые до сих пор помню: «Малехо не дотянул!» В этом заключается его подход: у него какая-то своя система, внутренняя планка, в соответствии с которой он подходит к студентам и организует работу в университете.
Приоритет русского мышления
Нельзя сбрасывать со счетов, конечно, и особенности русского менталитета. Русские не живут по стандарту, ведь им нередко приходится принимать решения, даже когда нет очевидного выбора, искать новые пути, приспосабливаться. Наш инженер может применить свои знания в любой области: он может стать пианистом, журналистом, бухгалтером, экономистом, социологом, актером — кем угодно, но никогда не наоборот. Наш главный приоритет — это способ мышления. То, что русский инженер может сделать с «помощью лома и какой-нибудь матери», не может сделать никто. Американцы истерично смеются, когда им рассказываешь про одну вещь. Я имею в виду шариковую ручку под давлением, чтобы писать в космосе, на которую в NASA потратили пару лет и несколько миллионов долларов. На российских орбитальных станциях с самого начала пишут карандашом.
Выстраивать жизнь можно только рациональным путем
У нас был преподаватель философии Вадим Константинович Заводсков, и он на втором курсе рассказал нам анекдот о рациональном подходе к жизни. И анекдот этот я иногда рассказываю тем, кто пытается сделать из меня религиозного человека: про пьяного пономаря, который трижды упал с колокольни и не разбился. Дело было во времена коллективизации, когда комиссар приехал в колхоз описывать имущество. И каждый раз, как пономарь падал с колокольни и оставался жив, к этому комиссару приходили верующие люди и указывали, что это — благословение господа. А комиссар в первый раз сказал, что это — случайность, во второй — совпадение, а в третий — привычка. Смысл в том, что объяснение может быть любым, но если ты ищешь во всем систему, то ты ее получишь, а вместе с ней — рациональное объяснение. И только рациональным путем можно выстраивать свое существование. Я — убежденный инженер, инженер по способу мышления.
Наталья Блинникова,
Редакция новостного портала Университета ИТМО
