Я семь лет исследую IT-сообщества, айтишников, их профессиональные траектории, образование, миграцию. Я провела примерно сотню интервью, и половина из тех, с кем я беседовала, спрашивала, при чем тут социология и что она может дать для понимания того, что происходит с IT. После пятого такого вопроса я подготовила ответ и начала рассказывать о том, что Кремниевая долина — это тоже объект исследования, и социология может рассказать о том, почему она успешна и почему вторую такую же построить не удается.
Бруно Латур был одним из тех, кто стоял у истоков концепции акторно-сетевой теории, которая позволила нам включать технологии в исследования, — раньше мы изучали только людей. Еще Латур занимался разработкой такого направления, как laboratory studies, исследование лабораторий, и попробовал систематизировать те знания, которые были до него, чтобы объяснить, чем все-таки занимается социология и чем сильны социологические объяснения. Есть уровень описания, на котором мы просто, дескриптивно, основываясь на простых связях описываем, например, аудиторию. Следующий уровень предполагает поиск закономерностей, простой или не очень простой корреляции. Это уже статистика, и эти объяснения требуют дополнительных условий, следствий, причин. Но самый интересный уровень называется у Латура «сильными объяснениями»: здесь мы опираемся на дедукцию в самом правильном ее смысле, создаем большие описания, основываясь на категориях и представлениях того, как все работает. Когда ученые пытаются создать клон тираннозавра Рекса, социологи приходят и объясняют, какие последствия может повлечь такое исследование. Они проводят опросы, наблюдения, берут интервью. Помимо прочего, мы используем анализ данных. Все, что можно представить, попадает в поле наших исследований.
Кремниевая долина — идеальный пример того, как работает наука и как она участвует в процессе технологического развития. Здесь важно набившее оскомину слово «междисциплинарность»: когда мы берем такой сложный объект, как Кремниевая долина, его нужно рассматривать с разных сторон. Нас должна интересовать география: почему что-то происходит именно здесь, как этот участок связан с другими участками Америки и мира. Безусловно, мы интересуемся историей: что здесь происходило до того, как появилась Долина. Нас не может не интересовать экономика, которая, на секундочку, играет одну из самых важных ролей с тех пор как IT стали значительной частью рынка. Ну и еще мы можем исследовать всякие странности вплоть до того, какие типы бород носят айтишники Кремниевой долины, потому что никогда нельзя заранее сказать, какой фактор окажется важным.
Меня как социолога науки и технологий интересует, где в Кремниевой долине делают эти науку и технологии, осталось ли все так же, как в начале. Латур бы сказал, что классическим местом производства научного знания являются лаборатории, а в случае с Кремниевой долиной мы говорим о Стэнфордском университете, где основные лаборатории собирали сообщества заинтересованных инженеров, математиков, физиков. Но на этом все не заканчивается: на какой-то стадии необходим трансфер технологий. Чтобы разработки выходили за пределы лабораторий, необходима коммерциализация исследований. Например, Университет ИТМО в последнее время активно работает над тем, чтобы формировать партнерства с индустрией, государством, всеми, кто может оказывать поддержку разработкам, которые создаются здесь, занимается патентованием, устраивает дополнительные мероприятия-«ликбезы». Но лаборатории не являются единственным источником инноваций, и историк инноваций Марио Биаджоли спросил бы: «А как же гаражи?» Это еще одно место, где рождаются инновации, хотя, возможно, не настолько правильно и упорядоченно, как в лаборатории.
Как только необходимо наладить производство, технологии выходят за пределы гаража — пример тому Amazon, Google, Microsoft, Dell. Кто-то сопровождает этот процесс, кто-то объясняет, как это работает; для успешного производства инноваций нужны венчурные капиталисты, юридические конторы, профессиональные сообщества, производство, образование, а также сервисные и колл-центры. Особенно мне интересны два примера.
Социологи выяснили, что на ранних этапах развития Долины юристы едва ли выполняли свои прямые юридические обязанности. Были еще как минимум три роли. Они были gate keepers, привратниками — теми, к кому обращались вновь прибывшие ребята со всего мира. Они были proselytizers, теми, кто «обращает в веру». Предположим, что стартаперская культура — это область, про которую мало что известно, непонятно, как в нее включаться и какие в ней правила игры. Юристы были готовы объяснить, как все работает, с чего начинать. Также они были matchmakers — теми, кто находит идеальные сотрудничества. К этим специалистам стекались все потоки информации, и они знали, кто и какие проекты ищет, кто во что готов вкладывать деньги, кого и с кем нужно состыковать, чтобы проект удался.
Другой пример — венчурные капиталисты. На самом раннем этапе развития Кремниевой долины их роль выполняли друзья и родственники, потому что требовался колоссальный уровень доверия, и за деньгами шли к тем, кого уже знали. Дальше культуру инвестирования стали воспитывать бизнес-ангелы, готовые вкладываться в важные и интересные проекты. И только после того, как сформировался основной рынок предпринимателей, инвесторов, появились проекты и возможность выбора, возникли венчурные фонды. С тех пор такой ситуации с венчурными фондами, как в Кремниевой долине, больше не наблюдается ни в одном регионе.
Но это все не имело бы смысла, если ученые не вышли из лабораторий, поэтому первыми профессиональными сообществами, на которые ориентировались юристы и другие институциональные единицы, были академическими и инженерными. До определенного времени ученые не очень понимали, зачем им нужно выводить свою разработку на рынок, или это были инженеры, которые не интересовались, как работает рынок. Как только юристы и другие посредники начали оперативно работать с теми, кто выходил из своих лабораторий и гаражей, начал возникать набор характеристик, которым обладал типичный Silicon Valley Guy. Он должен был уметь разбираться в основах экономики, понимать, что происходит в мире технологий, к кому идти и с кем разговаривать. Самые успешные из них стали основателями нынешних корпораций.
Все было бы невозможно, если бы в Долине не сохранялся высокий уровень неформального общения за пределами институциональных единиц. Социолог научного знания Стивен Шейпин рассказывал о том, как кофейня Buck’s, где еще на заре Долины проводились завтраки, стала местом, где зарождаются сделки. Не офисы, не специально отведенные для этого места, а кофейни — сейчас мы, наверное, в любой кофейне можем найти работающего человека, а в Долине вряд ли сможем найти кофейню, где не работают. Интересно то, что именно в кофейнях повышаются шансы встретиться инвестору со стартапером, вновь прибывшему разработчику с потенциальным работодателем, и так далее: атмосфера кафе подчеркивает неформальность обстановки, возможность доброжелательных отношений, а главное — повышает уровень доверия.
Вообще, доверие является очень серьезным компонентом экосистемы. В последние лет пять-шесть в России тоже начали активно говорить о том, что нам тоже нужна инновационная экосистема. Она подразумевает, что разные элементы работают между собой, связанные в единый организм. Социальные ученые предлагают называть это «экологией инноваций», и такие системы очень сложны. Если мы пытаемся повторить опыт Кремниевой долины, нам сначала нужно понять, что такое Кремниевая долина, но все попытки пока что выглядят не очень успешными.
Так что здесь все-таки делает социология? Социологи очень подробно описывают феномены, находят закономерности и связи между ними и пытаются сделать выводы, которые отражают реальность. Они опираются на огромный пласт литературы, концептуализаций и разработок, которые уже проведены до них. Работа с информацией для выстраивания очередных теорий требует внимательного отношения к данным, мы пытаемся сделать из них продукт, который будет интересен обществу за пределами социологического сообщества. Это как строить еще одну Кремниевую долину — надо идти и делать все с самого начала.
Полную версию лекции Лилии Земнуховой можно посмотреть на видео, подготовленном медиагруппой «Мегабайт».
