Расскажите, что за премию вы получили и какие бонусы она дает вам как ученому?
Это премия международной ассоциации IEEE (Institute of Electrical and Electronics Engineers). Это очень известная и авторитетная, особенно в США, ассоциация, которая включает в себя сообщества ученых в самых разных областях: медицина, биология, энергетика и многие другие, в том числе есть сообщество, которое объединяет исследователей, занимающихся электромагнетизмом. Это сообщество по изучению антенн и распространения радиоволн (IEEE Antennas and Propagation Society). Оно ежегодно проводит конкурсы среди ученых и аспирантов, я участвовал и выиграл во втором. Чтобы податься на него, надо было представить свой проект, рекомендации других ученых, резюме. Если выиграть премию от IEEE, будучи аспирантом, то можно уже смело претендовать на исследовательскую позицию в ведущих научных группах американских университетов точно, а возможно, и во всем мире. Участвовать в деятельности IEEE за рубежом престижно и перспективно с точки зрения карьеры. Так, есть постоянные позиции, которые открываются людям с публикациями в топовых журналах, есть также места, которые рассчитаны на ученых, которые сделали большой вклад в IEEE общества и были признаны ими. По крайней мере, в США такие профессора точно приравнивается друг к другу по авторитетности и уровню профессионализма. В Финляндии, например, в определенных вузах, есть такая система ранжирования престижности научных журналов: на первом месте как раз Science, Nature и журнал ассоциации IEEE. В общем, премия ассоциации – это действительно весомая строчка в резюме ученого.
О чем был ваш проект? Каковы критерии к получателям премии?
Проект был связан с изучением электромагнитных аналогов топологических изоляторов и устройств на их основе. Я занимаюсь этой областью уже достаточно давно. Я думаю, жюри понравился мой проект, потому что в нем было показано, как можно потенциально создавать компактные оптические волноводы на основе топологической фотоники без потерь и отражений сигнала. Это не все могли реализовать, и не все об этом даже знали. Мы же уже сделали эксперимент и показали, как могут работать двумерные топологические изоляторы, у которых топологически защищены не электроны, а электромагнитные волны (подробнее о работе Алексея Слобожанюка, в том числе, в области 3D-топологических изоляторов можно прочитать здесь).
В целом, конкурс поддерживает все проекты в области электромагнетизма, распространения волн. Но понятно, что если люди подаются с какими-то бесперспективными исследованиями, то им никто не даст премию. Например, если в проекте описывается не концептуально новое исследование, или вдохновляющие результаты эксперимента, или какое-то важное открытие в известной области.
Недавно в мире проходил Twitter-флешмоб, в котором ученые должны были рассказать о своей работе в Twitter. Как бы вы это сделали?
В Австралии, где я учился в аспирантуре, у нас было обязательным участие в конкурсе «Three minute thesis». Ты должен был рассказать свою диссертацию за три минуты так, чтобы поняла бабушка, то есть простым языком. Так, я занимаюсь двумя направлениями. Одно для медицины: мы делаем подкладки, чтобы МРТ работал быстрее и лучше. Второе направление – это суперволноводы, у которых нет отражений назад, они защищены от рассеяний на дефектах, и это значит, что ваш Интернет сможет работать быстрее.
Конкурс «Three minute thesis» проводится во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сначала ты выступаешь внутри своего научного центра, потом внутри факультета, потом внутри университета. Дальше отправляешься на национальный австралийский конкурс и так далее. Это там очень популярно среди ученых. Приз за первое место внутри университета – 10 тысяч долларов, за приз зрительских симпатий сумма немного меньше. Я думаю, участие в таких конкурсах – это полезная вещь для исследователя.
А вы бы хотели начать работать с общественностью, популяризировать науку более активно?
Периодически я даю научно-популярные лекции о своих исследованиях для школьников и студентов младших курсов, на большее у меня не хватает времени. Сейчас у меня есть чисто человеческое желание помочь другим аспирантам разобраться, что же такое наука и как в ней работать на самом деле. Не все понимают, в каких журналах лучше публиковать статьи, какие научные результаты действительно значимы, как подаваться на различные международные гранты и награды. К сожалению, такие проблемы есть. Не все также понимают, как правильно писать свое резюме и получать рекомендации. Это очень важно для научной карьеры, так как любая награда – это признание тебя и твоих научных результатов. Таким образом будущий работодатель сможет выделить тебя из толпы.
Вы часто ездите на конференции, какие-то встречи? Как на все хватает времени?
На нашей кафедре нанофотоники и метаматериалов и Центре нанофотоники, где я работал в Австралии, всем аспирантам разрешается любое количество поездок на конференции. Но ты должен ехать с новым результатом, то есть должна быть публикация в журнале. У меня в среднем выходит шесть-семь статей в год, и я могу ездить на шесть конференций. А статьи в определенных журналах, например, в Nature, засчитываются как за четыре статьи в других журналах. Но я пытаюсь ограничивать себя тремя конференциями в год из-за нехватки времени. При этом я езжу на разные по тематике конференции, так как занимаюсь разными направлениями в физике, и эти конференции должны быть в разных местах: обязательно одна в США, одна в России, наша ежегодная конференция «МЕТАНАНО», которая, кстати, в этом году будет во Владивостоке, и еще одна в Европе или Азии. На таких мероприятиях поднимаются самые актуальные темы, и этого достаточно, чтобы быть в курсе по своей теме. При этом я стараюсь приехать за день до конференции поздно вечером и улететь в последний день мероприятия, то есть я не оставляю себе времени погулять по городу. С годами понимаю, что времени становится все меньше, а интересных мне дел – все больше.
Потому что берете много новых тем для исследований? Сложно переключаться между ними?
Да, беру больше тем, становится больше интересов, некоторые продукты мы с коллегами коммерциализируем. Я стараюсь дня по три работать над одной темой и уже привык к переключению между видами деятельности. Это даже полезно. Устал делать что-то одно – поработал над другой задачей. Пока ее решаешь – придет идея, как решить наболевшую проблему в другом исследовательском проекте. Если мне нужно писать статью и у меня есть время, я переключаюсь на эту задачу, когда устаю – иду и делаю что-то руками: например, собираю образец, провожу эксперимент, замеряю результаты. Могу заняться численным моделированием. То есть мне скучно не бывает, я постоянно держу себя в тонусе. Стараюсь заниматься всем, хотя делать все нельзя, но я делаю то, что у меня лучше всего получается.
А что вас напрягает в науке? Многие говорят, что в науке больше бумажной работы и всяких отчетов, чем исследований…
Это правда. Жизнь ученого не всегда значит делать то, что хочешь, то есть проводить исследования. Но, например, в нашем Центре нанофотоники и метаматериалов Павлом Беловым построена такая система, что ученого пытаются оградить от многих бюрократических вещей. Вот года три-четыре назад, когда коллеги с других научных подразделений ездили на конференцию, им нужно было собрать много подписей на командировочных документах. И какой-нибудь студент или аспирант делал это сам, хотя мог бы за это время померить несколько спектров, которые бы изменили жизнь человечества или позволили бы ему опубликовать прорывную статью. Сегодня же у нас в центре этим занимаются специальные люди, которые нам очень помогают, за что им спасибо.
Но, на самом деле, напрягает человека его внутренняя неопределенность. Если ты понял, чего ты хочешь и чего ждешь, то ты комфортно себя чувствуешь. Я всем доволен, я знаю, к чему я стремлюсь, чего я хочу через пять лет. Ты перед собой ставишь приоритеты: у тебя всегда есть время на то, чем ты хочешь заниматься, и не хватает на то, что тебе малоприятно. И хоть моя жизнь – это наука, у меня есть хобби, я люблю путешествовать, заниматься спортом, у меня есть семья.
Какой самый глупый или умный вопрос, который вам задавали про ваши исследования?
Один умный человек мне сказал следующее: когда тебя спрашивают о науке, не бывает глупых вопросов, бывает глупые ответы. Если человек искренне хочет разобраться в какой-то научной теме, он не может задать глупый вопрос. Это ученый может его так интерпретировать, и это проблема ученого. А умных вопросов задают много. На защите моей диссертации одна женщина, физик, но не специалист в моей области, спросила очень интересный вопрос по тематике, который подтолкнул меня заняться новым направлением. Пока не буду описывать, что это за направление, так как я должен еще доделать, что задумал в этой области. А так, все вопросы к чему-то подталкивают. А если ты не можешь ответить на какой-либо, значит, ты сам не до конца разобрался в этой теме. И это правда, если ты это осознаешь.
Это осознание по-разному проявляется у ваших коллег в Австралии и России?
Люди в науке – потрясающие люди. Они очень похожи, занимаются одним делом, хотя за пределами вуза они живут разными жизнями. Но когда они начинают сталкиваться с сущностями быта или бюрократии, то часть взглядов на жизнь может измениться. В одной стране меньше бюрократии, а в другой больше. В Австралии у нас административными делами занималась менеджер центра, при этом там все автоматизировано. С другой стороны, некоторые бытовые вещи проще сделать в России, например, к тому же врачу сходить.
А вам как ученому где больше нравится жить и работать: в России или в Австралии?
С точки зрения человека, мне нравится жить на Родине. У меня есть шесть предложений из различных университетов по работе, на достойные позиции. И я сам даже никуда не подавался, ни в каких конкурсах на вакансии не участвовал. Просто на конференциях международные коллеги подходили, предлагали сотрудничество. Но я хочу остаться и работать в Университете ИТМО, в том вузе, в котором меня вырастили, и привезти из Австралии знания и компетенции, интегрировать их в науку и индустрию здесь.
Какие достижения ученого заставляют ведущие вузы выдвигать ему предложения о работе? Он должен заниматься актуальными исследованиями? Или публиковаться в крутых журналах?
Это комбинация всех факторов. Количество публикаций играет роль, но, если человек тебя не знает, он и не знает, сколько у тебя этих публикаций. Первое впечатление на конференции ты производишь своим видом, докладом, тематикой. Если люди к тебе подходят после доклада, то им интересна твоя работа, они знают, в какой научной группе ты работаешь, и, если у них есть открытые позиции, они могут быть заинтересованы в тебе. Но, в любом случае, на многие университетские позиции всегда есть формальный конкурс, который нужно выиграть. На него могут подать документы любые люди. И они могут тебя обойти, даже если ты очень нужен той научной группе, в которую ищут исследователя. Также существуют разные гранты, в которых разные условия по набору команды. Например, есть гранты на создание научной группы, и вот здесь руководитель может сам открывать позиции с определенными критериями. В целом, необходимо просто качественно работать, проводить достойные исследования. Потому что можно получить степень кандидата наук, но плохо себя проявить, и тогда твой научный руководитель не даст хорошей рекомендации. Также важно подаваться на гранты и выигрывать их, потому что это значит, что ты приобретаешь научно-исследовательский опыт. Факторов успешной работы в науке действительно очень много. Одним из ключевых я бы назвал научного руководителя, этот человек непосредственно влияет на формирование твоей дальнейшей научной карьеры. Мне очень повезло. Мои научные руководители Павел Белов и Юрий Кившарь – потрясающие специалисты, и они меня многому научили и везде поддерживали и продолжают поддерживать. За что им огромное спасибо.
Если говорить о грантах. Есть такая шутка про британских ученых, которые доказали очевидное. Шутка выросла из факта, что в Соединенном Королевстве выделяют очень много средств на науку, и не всегда понятно, зачем проводятся те или иные исследования. А как вы считаете, на какие исследования сегодня зря тратят деньги?
Тут интересная ситуация. Сначала про британских ученых. Дело в том, что так шутят в основном в русскоязычных научно-популярных СМИ. А там пишут про то, что наиболее понятно и очевидно. Также имеет место, может быть, простая пропаганда о том, что ребята в Великобритании занимаются глупостями. Но, на самом деле, у меня очень много знакомых ученых в Великобритании, и они счастливы, что страна выделяет так много грантов, и там очень много достойных исследований. А вот в Китае, например, достаточно много ученых в области электромагнетизма и распространения волн занимаются проблемами, которые были актуальны лет 15 назад, но они пытаются, условно говоря, «подкрутить винтик», а не делают фундаментальные исследования. Еще популярна такая практика, что ученые берут статью десятилетней давности и просто повторяют результаты, которые там описаны. И эти «открытия» затем публикуются в небольших журналах. Если рецензент таких журналов не читает современную научную литературу, то он пропускают эту статью, потому что с точки зрения физики она абсолютно точная. С другой стороны, есть ученые, которые копают вглубь, и вот они могут найти очень интересные явления, которые другие пропустили, а есть те, кто копаются в поверхностных вещах и тратят впустую деньги налогоплательщиков.
В принципе, такая ситуация в любой сфере: кто-то работает и развивается, а кто-то тратит время зря…
В науке все зависит от того, каковы условия получения грантов, кто выступает рецензентом научной работы. Если руководитель научной группы, зарубежный PhD, например, вернулся в Китай из США, то он знает, как делается наука, и пытается держать планку проводимых под его контролем исследований на высоком уровне. Да, его группа может не опубликовать статью в ведущем журнале, они опубликуют более простую работу, но в ней результат будет новым. В конце концов, если работа хорошая и новая, то и не важно, где она опубликована, ее все равно будут читать и цитировать.
В Science, например, есть technical reports, то есть отзывы ученых на опубликованные статьи. Там критика приветствуется. А вы сами писали такие отзывы?
Я пока нет. Была мысль написать, но руки не дошли. Но могу рассказать про очень известный и показательный в среде ученых-физиков случай. Есть великий ученый, который все наше направление продвинул вперед, это Джон Пендри. Он предложил, как можно реализовать суперлинзу, которую можно сделать с помощью материала с отрицательным преломлением, который, в свою очередь, был предсказан советским и российским физиком Виктором Веселаго несколько десятков лет назад. Что такое суперлинза. В оптике есть дифракционный предел. Это значит, что объекты, которые расположены на маленьком расстоянии, меньше полдлины волны, вы не можете различить. То есть кажется, что это не два объекта, а один. А Джон Пендри сказал: «Я сделаю такую линзу, которая позволит рассмотреть такие объекты». Таким образом, можно было бы разглядывать всякие маленькие вирусы, например. И когда он опубликовал свою статью про суперлинзу в Physical Review Letters, у него была уйма комментариев, этих самых technical reports. Джону Пендри никто не верил. Потому что то, что он описывал в статье, было все равно, что сказать, что уравнение Максвелла является неверным. Но ведь так не может быть, нам со школы говорят, что это уравнение правильное. Но Джон Пендри обоснованно ответил на все негативные комментарии, он ездил по конференциям, на которых убеждал коллег, что он прав. В итоге научный мир признал, что зря нападал на него и что он действительно достиг невероятных, но точных результатов. Английская королева даровала ему титул сэра, у него масса престижных наград.
Или, например, два года назад ученые Университета ИТМО Павел Белов и Александр Краснок написали комментарий на статью ученых из Кембриджа о возможности уменьшения антенн в электронных устройствах до рекордно маленьких размеров. Наши исследователи указали на то, что британские коллеги неверно интерпретировали результаты исследования.
Мораль technical reports, получается, в том, что…
Мораль в том, что комментарии – очень популярная вещь, на нее действительно обращают внимание репортеры, ученые, которые читают статьи. Ведь неверная статья может долго вводить всех в заблуждение, если никто не напишет комментарий, и будет вводить в ступор молодое поколение ученых: почему нас учат так, а в статье написано так?
Как же много ответственности у ученого: и открытия делать, и за другими следить, и людей просвещать!
Не то, чтобы прямо следить. Но, если ты видишь ошибку, можно на конференции подойти к коллеге, указать ему на нее, обсудить. Здесь, как и везде, решаешь сам для себя: тратить тебе на это время или нет. Но ученому важно не стоять на одном месте, а делать что-то новое, приезжать на конференции с новыми результатами, двигаться вперед.
