«Философия как способ разобраться в собственном мышлении»: интервью с победительницей ITMO.EduStars Ксенией Капельчук

— Чем, по вашему мнению, философия отлична от других областей знаний?

— На мой взгляд, здесь до сих пор актуально описание Платона. В основе частных наук всегда лежат определенные предпосылки: имеется некое понимание предмета науки, обозначены базовые аксиомы и определения, которые переосмысляются только во время кризиса. Философия — дисциплина, которая в этом смысле постоянно находится в кризисе, идет ему навстречу и даже иногда провоцирует, вскрывая основания мышления той или иной предметной области. Дело в том, что она задается вопросами о базовых понятиях. В этом плане и философия, и частные науки занимаются познанием, но в разных направлениях: частные науки движутся к «завершению», отталкиваясь от своих предпосылок и организуя в соответствии с ними практику, а философия, как говорит Платон, «стремится к началу», к основанию, на котором строится наше понимание и практики, как научные, так и жизненные, осуществляет их пересмотр. Противопоставление философии другим наукам в этом плане абстрактно: ведь такое «движение к началу» необходимо для того, чтобы сделать наше понимание именно нашим собственным.

— Почему вы выбрали преподавать философию именно в ИТМО?

— Философия, на мой взгляд, самая классическая и одновременно антиклассическая дисциплина из всех возможных. Ведь ее цель — выявить и переосмыслить основания тех суждений, из которых мы исходим как в повседневной жизни, так и в научной деятельности. Идея того, что мир меняется быстрее наших представлений о нем, предполагает, что складывающиеся схемы, позволяющие нам ориентироваться в окружающем мире, устаревают в течение нашей жизни множество раз. А это значит, что и сам подход к мышлению как к выработке устоявшихся, «классических» схем, не срабатывает. Мышление же как философская практика по переосмыслению оснований приобретает здесь критическую важность. Поэтому мне кажется, всё сошлось в рамках общего настроения: преподавание неклассического предмета в Первом неклассическом.

— Как вы проводите занятия?

— Философия может преподаваться по-разному, но для меня ситуация, в которой процесс превращается в заучивание парадигм и дат, — это скорее провал. Мне кажется, успехом можно считать результат, когда студент, сталкиваясь на занятиях с идеями каких-либо мыслителей или одногруппников, вдруг начинает понимать, что он сам имеет в виду. Другими словами, это способ разобраться в собственном мышлении. Зачастую он требует усилий, потому что необходимо читать книги и понимать размышления других людей, но зато в итоге человек может лучше понять себя.

На практических занятиях мы со студентами читаем и обсуждаем определенные тексты. Я стараюсь начать разговор с того, какая проблема стояла перед автором, когда он писал произведение. Если мы смогли понять, в чем она состояла и почему актуальна сегодня, тогда у нас получится понять и смысл ответа, который предложил мыслитель для решения проблемы. И уже дальше можно осмысленно говорить о том, почему это работает или нет, как вписывается в общее развитие философской мысли и какие горизонты для нас открывает. Описанный алгоритм — идеал, к которому я стремлюсь на своих занятиях.

— Многие студенты задаются вопросом, зачем им вообще изучать философию, ее историю. Что бы вы могли ответить на это?

— Становясь сознательным существом, человек всегда уже каким-то образом объясняет для себя этот мир. Это объяснение складывается из множества элементов: человек рождается в определенной семье, общается с людьми, читает книги, смотрит фильмы и видео в интернете. Всё это влияет на формирование конкретной точки зрения, а зачастую приводит к созданию так называемых «информационных пузырей»: нас окружает контент, который близок нашей сложившейся в силу исторических обстоятельств картине мира, а иные варианты воспринять мы оказываемся не готовы. Можно жить таким образом, но мне кажется, что подход по принципу «нравится или не нравится» неоптимальный и часто заставляет нас идти на компромисс и гасить собственный душевный порыв.

Альтернативой этому подходу может стать активная работа с материалом. Другими словами, человек должен выяснить, откуда взялись эти мнения, как их выбрать, обосновать и как вести себя дальше. К слову, есть известная проблема с социальными опросами. Если человек не уверен, что ответить, то он, скорее всего, присоединится к воображаемому большинству. В итоге социальный опрос становится похожим на картину мнений, которые зачастую не принадлежат людям.

На мой взгляд, ценность истории философии в том, что это инструмент для создания карты, по которой можно двигаться, разбирая основания всевозможных мнений. Ведь философы — это такие же люди, они задаются стоящими перед всеми нами вопросами, но пытаются при этом не останавливаться на сложившейся готовой схеме ответа, а идти в своем вопросе до конца, следуя императиву интеллектуальной честности. Занимаясь философией, человек получает шанс не просто присоединиться к какой-либо стороне, удобной в определенный момент, но и решить для себя, какое размышление он готов принять за истину и почему.

— Как ваша профессия помогает вам в жизни?

— Мне сложно ответить на заданный вопрос, потому что я не знаю, какой была бы моя жизнь без философии, но я точно не жалею о своем выборе: с ней жизнь более интересна.

— В 2021 году вы участвовали в круглом столе в рамках выставки Staying with the trouble, на котором вместе с другими экспертами обсудили с точки зрения философии вопросы, связанные с пандемией и ролью вирусов в жизни людей. А как еще на вашу преподавательскую деятельность повлияли события, происходящие в мире сейчас?

— На самом деле пандемия повлияла на выбор литературы. Например, в осеннем семестре 2019 года я решила дать студентам прочесть книгу Джорджо Агамбена «Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь». В ней речь шла про понятия суверенности и власти и их связь с жизнью человека. Тогда текст студентам показался сложным, они не поняли, почему мы его читаем, и я подумала, что, наверно, мы откажемся от этого материала. Но в весеннем семестре случилась пандемия, и я решила вернуться к изучению книги, потому что она как раз перекликалась с текущей ситуацией. Проблемы биополитики, локдауны, у которых в разных странах не всегда понятный правовой статус, и тот факт, что людей заставляют что-то делать ради их же здоровья, но они сопротивляются, — все противоречия пандемии были уже раскрыты в этой книге, и она больше всего понравилась студентам. Они прочли, всё сразу поняли, потому что уже сталкивались с этими вызовами в жизни, и сами задались вопросами о том, что происходит с нами сейчас, — наш семинар по книге Агамбена прошел на славу.

— Чем вы увлекаетесь, помимо философии?

— Я люблю смотреть кино, не только интеллектуальное, в том числе о вселенной супергероев Marvel, и читать комиксы. Это позволяет оставаться в культурном контексте и даже помогает в работе.

Но также у меня есть и немного странные интересы. Несколько лет назад я увлеклась искусством, связанным с запахами. Попробую объяснить: в ХХ веке появилось такое направление, как авангард, и искусство захотело стать тем, чем никогда не было, «перевернув игру». В визуальной сфере, в сфере музыки сегодня такие попытки выйти за классические рамки уже не очень хорошо работают, потому что провокация стала законом жанра и сделать что-то действительно эпатажное, удивить всех, сложно. Но, как выяснилось, создание провокации в области ароматов всё еще возможно. Не так давно в условную моду вошли неприемлемые запахи, например чего-то горелого или отвратительного. Интерес к ним не зависит от желания выйти в свет с такими духами. Просто оказалось, что эта невидимая материя очень связана с нашей памятью, с ассоциациями, и с этим можно как-то работать и играть.