«Моя задача ― не заставлять студентов что-то делать, а заинтересовать их»: интервью с победительницей ITMO.EduStars Дарьей Чирва

— Как вы начали работать в ИТМО?

— С 2008 года я работала в СПбГУ: преподавала философию, занималась исследованиями, была членом редакционной коллегии серии 6 «Вестника Санкт-Петербургского университета», организовывала студенческий конкурс на лучшие научные публикации, администрировала научные проекты филофского факультета. В общем, я горела делом и другой жизни себе не представляла. Однако в 2016 году написала заявление об увольнении по собственному желанию. У этого решения было несколько причин, в том числе соображения политического характера. Однако по прошествии времени могу сказать, что основной причиной было все же пресловутое выгорание. Я просто устала от себя в философии: в какой-то момент перестала получать удовольствие от работы и видеть смысл в том, что делаю, а это невыносимо.

До 2018 года я преимущественно работала вне сферы образования, хотя и читала небольшой курс по философии на английском языке в Высшей школе менеджмента СПбГУ. За эти два года я окончательно поняла, проверив на практике, что для меня нет более увлекательного занятия, чем преподавание философии. Это действительно мое дело, любимое дело. К счастью, всё это время я сохраняла контакт с профессиональным сообществом. Благодаря этому я смогла присоединиться к команде ИТМО, когда несколько лет назад университет начал собирать экспертов для реализации нового проекта по преподаванию философии.

— А что представляет собой этот проект и новый метод обучения философии?

— Первая составляющая новизны заложена в идее специфического понимания миссии преподавания философии: общий курс по философии ценен не собственно теми концепциями, с которыми знакомятся студенты. Он важен тем, что на наших парах они узнают о возможностях своего мышления. Мы провоцируем их на трансформацию — развитие навыков гибкого, критического мышления, которые составляют основу для творчества и системности с видением профессиональных проблем. Вторая составляющая — преподавание этого предмета не с точки зрения замкнутой герметичной системы философских теорий. Наоборот, нам с коллегами важно показать студентам, что философские проблемы связаны с научной сферой и повседневной жизнью. Так студенты учатся видеть связь между знаниями, которые они получают на курсе, и профессиональной деятельностью.

Мы стараемся сделать так, чтобы они поняли, что им интересно и почему, а также каким проектом они хотят заниматься в жизни и зачем они обучаются определенной профессии. Сейчас очень популярна идея VUCA-мира (VUCA ― акроним английских слов volatility (нестабильность), uncertainty (неопределенность), complexity (сложность) и ambiguity (неоднозначность)). В современном обществе человек живет в условиях неопределенности, которые влияют на его текущее положение и то, что он сможет сделать с ним в будущем. Другими словами, ему нужно найти себя в постоянно меняющемся мире. Теперь недостаточно изучить только Python и работать программистом всю оставшуюся жизнь.

Кажется, что идея VUCA-мира — что-то относительно новое для современного менеджмента, но на самом деле это классическая ситуация, с которой работают философы испокон веков. Ведь задача дисциплины не в том, чтобы давать окончательные ответы на вопросы. С такого типа проблемами мы имеем дело преимущественно в науке, а суть философии — в работе с такими задачами, для которых не существует понятного единственно верного пути решения. Как только появляется понятная идея решения, мы наблюдаем ситуацию рождения новой отрасли позитивной науки. Так в свое время из философии выросли физика и психология, к примеру.

— Осенью 2021 года вы начали работать в исследовательском центре в сфере искусственного интеллекта «Сильный искусственный интеллект в промышленности». Планируется, что совместно с «Газпром нефтью» центр на базе Университета ИТМО создаст систему поддержки принятия решений по планированию разработки месторождений. А чем занимается философ в этом проекте?

— Я организую работу исследовательской группы по вопросам этики сильного ИИ в промышленности. Когда мы имеем дело с такими системами, которые помогают людям принимать решения или даже делают это за них, возникают этические вопросы, связанные с определением ответственных лиц и той роли, которую играет ИИ в рамках взаимодействия с человеком, а также с тем, какой актор является подлинно автономным и так далее. Все эти проблемы нужно проработать, и это понятийное проектирование, которым занимаются философы, а не инженеры.

К сожалению, я вижу, что у студентов часто нет четкого понимания разницы между тремя категориями: эффективной, этичной и соответствующей правовым нормам технологии. Очень часто они стремятся решить возникающие на практике этические затруднения с помощью апелляции к правовым нормам или рыночным выгодам. Однако они не учитывают при этом, что дискурс этики шире правового и может выступать основой для его критики. Они не отдают отчет в том, из каких ценностей исходят при принятии решения, какие ценности утверждают, делают ли более осмысленными социальные взаимоотношения, возникающие в связи с использованием технологии.

Но на самом деле приятно сознавать, что с каждым годом интерес у студентов к этической проблематике растет или мне удается лучше показывать им ее значимость. Они начинают осознавать, что этичность технологии является одной из составляющих ее безопасности. Ведь мы делаем продукты в первую очередь для людей и с заботой о них.

— Помимо того, что вы преподаете философию и работаете научным сотрудником, вы еще и руководите модулем «Мышление». Как вам удается успевать всё и что вы считаете в вашей работе самым сложным?

— Это правда непросто. Но материнство, совмещаемое с работой, — это крутой опыт самоорганизации и менеджмента. Забавно, что мой первый контракт с ИТМО начался в день, когда я родила сына. Помню, что при прохождении конкурса на замещение вакантных должностей профессорско-преподавательского состава и в процессе трудоустройства на последних сроках беременности переживала, как в ИТМО отнесутся к моему положению. Я не столкнулась с дискриминацией, меня приятно удивило такое профессиональное и современное отношение. Через месяц после родов я постепенно начала работать.

Преподавание довольно органично вошло в нашу жизнь с сыном. Вечером я всегда интересуюсь, как у него дела в саду, а он спрашивает меня о студентах. Тем более благодаря занятиям, иногда проводимым онлайн, у него есть понимание, кто такие студенты и чем я занимаюсь с ними. За последние три года я уже привыкла к четкому жесткому графику, планированию на недели вперед с учетом риска срыва всех планов, что с маленьким ребенка случается. Родительство — очень эффективное средство, чтобы избавиться от прокрастинации: если делаешь что-то, то только здесь и только сейчас. Это кайф — управлять своей жизнью.

Наверно, самое сложное в совмещении различных занятий — находить время и возможность для научной деятельности, потому что она связана с инвестированием значимого временного ресурса и отсроченным результатом. Когда я сталкиваюсь с новой проблемой, решение которой мне неизвестно, действую так, как этому научила меня философия: в ситуации неопределенности необходимо задать исходные координаты для аналитики, выявить предпосылки, порождающие неопределенность и сложность, и работать с ними. Это сложно, но возможно и вместе с тем безумно интересно.

Я иногда задаю себе вопрос: хочу ли я отказаться от каких-то из своих задач и жить иначе. До сих пор я отвечала отрицательно.

— После победы в ITMO.EduStars вы написали на своей странице в соцсетях: «Уровень событийности в этом году зашкаливает. Когда-нибудь потом, в отпуске, я расскажу, за какие подвиги вошла в число победителей конкурса». Так всё-таки как вы считаете, что помогло вам выиграть?

— Пост-продолжение так и не был написан, что довольно показательно. Строго говоря, победителем конкурса я стала благодаря работе над курсами в прошлом учебном году. Во-первых, речь идет о разработке англоязычного курса по аналитике современного состояния науки и ее соответствия запросам общества вместе с Александром Гебхартером и Кристианом Фельдбахером-Эксамиллья, с которыми до этого я реализовала другой проект — Hard Core Philosophy. Это был интересный и на тот момент уникальный опыт сотрудничества: наше знакомство с коллегами и первая рабочая встреча состоялись онлайн, и мы так и не преодолели этот формат из-за того, что пандемия накладывает ограничения на поездки.

Параллельно я участвовала в запуске двух модулей в магистратуре не только в качестве преподавателя, но и руководителя общеуниверситетского модуля, отвечающего за образовательный процесс в целом. И здесь хочется сказать отдельное спасибо коллегам, без которых этих проектов не было бы.

Еще я поработала со студентами-программистами третьего курса, которые обучаются под началом Александра Маятина и Андрея Станкевича — топ-специалистов в ИТМО из IT-сферы. Сделать курс интересным для них было вызовом, потому что эти ребята очень самодостаточные и точно знают, чего они хотят, а по умолчанию  философии в этом перечне нет.  Моя задача ― не заставлять студентов активно проявлять себя на занятиях или обязать читать литературу только потому, что она указана в учебном плане, а увлечь их и сподвигнуть на то, чтобы они сами предлагали варианты, что они хотят делать и узнать. Поэтому я делаю курс максимально открытым, а последнюю пару на нем мы проводим по теме, которую выбирают сами студенты.

— Как вы относитесь к конкурсу ITMO.EduStars?

— Мне кажется, что он важен, и очень здорово, что он есть в ИТМО. Как правило, в других университетах с точки зрения формальных показателей совершенно неважно, как ты преподаешь. Ядро оценки заключается в количестве публикаций и выступлений на научных конференциях. Однако не всегда хороший ученый — это хороший преподаватель. В результате талантливые специалисты, которые не могут похвастаться успехами в науке, не получают признания на уровне профессионального сообщества. Поэтому прекрасно, что студенты и работники университета благодаря конкурсу видят, что образовательный процесс в ИТМО организован не стихийным образом, а строится во многом с учетом интересов всех вовлеченных сторон. Преподаватели понимают, что если они вкладываются в работу, то профессионалы и студенты в ИТМО это ценят. Думаю, для начинающих преподавателей — это мощный стимул.

— Еще в соцсетях вы делитесь впечатлениями и фотографиями полетов на параплане. Как вы решили заняться этим видом спорта и какая подготовка для этого нужна?

— На самом деле сейчас у меня перерыв в полетах, потому что на это хобби катастрофически не хватает сил и времени. Кредо парапланеризма в том, чтобы летать безопасно — летать с включенной головой и как можно чаще. Сейчас обеспечить необходимый уровень тренировок я не могу.

А началось все, когда я была на стажировке в Массачусетсе и увидела потрясающую картину: зеленая долина после дождя, и над ней в синем небе парит ярко-красное крыло. Когда я узнала, что у нас в Ленинградской области тоже есть парапланерный клуб, то приехала сначала на тандемный полет с инструктором, а потом пришла учиться самостоятельным полетам. Я уже летала в Новгородской и Пензенской областях, в горах Дагестана, Испании, Португалии, Словении, Франции, Турции, Непала.

Парапланеризм ― на самом деле волшебная вещь, потому что в отличие от парашютиста, пилот параплана не падает вниз контролируемым образом, а летит. Снаряжение довольно легкое, помещается в рюкзак, с которым можно пешком подняться на гору на старт. Основная задача после старта — найти восходящие потоки, правильно читая рельеф, и парить от одного такого потока к другому, как птица. В горах и на равнине можно довольно легко пролететь маршрут в несколько десятков километров. Чем больше практикуешься, тем, как правило, дальше и дольше летаешь. Это ни с чем не сравнимый опыт буквального парения под облаками и в них в одиночестве. Этим для меня схожи философия и полеты: как мыслить, так и лететь на параплане можно только самому. Также оба занятия требуют внутренней собранности и ясного состояния ума, а в качестве результата они дают мне море интеллектуального и эстетического удовольствия.