Что мы подразумеваем под медиа вчера, сегодня и завтра? Вчера это были газеты, журналы, радио, кино и телевидение. Сегодня, на мой взгляд, я продолжаю читать газеты и журналы, слушаю радио, хожу в кино и смотрю телевидение. И я подозреваю, что завтра, на самом деле, все будет обстоять точно так же. В связи с этим возникает вопрос: где же пресловутая революция в области медиа?
Что же изменилось?
Изменился технологический базис: появился глобальный интернет, беспроводные коммуникации, гаджеты и вся та технологическая «обвязка», которая позволяет нам удовлетворять наше новое социальное поведение. Совершенно непонятно, что первично: поведенческий фактор или технологическая «обвязка». Я подозреваю, что они идут вкупе, одновременно развивая друг друга. Что касается поведенческих паттернов, можно говорить о потребности человека получать контент здесь и сейчас. Люди хотят получать его в максимальном качестве и вне зависимости от поставщика услуг в любом месте, с максимальной сопутствующей информацией, а также с возможностью дополнительных действий с контентом.
Контент, в свою очередь, первичен с точки зрения зарабатывания денег. У тех, кто его производит, есть значительная часть рынка. Причем взаимоотношения соцсетей и обычных СМИ становятся напряженными, так как людям проще прочитать все в ленте фейсбука, чем открывать разные сайты. Это происходит по той причине, что тот, кто владеет абонентской базой — телевизионной или социальной, тот и зарабатывает весь кэш. На мой взгляд, все завязано на производстве и формировании базы вовлеченной аудитории. Все остальное — менее важные вещи.
Эволюция рекламы
Что же происходит сейчас? Например, буквально на этой неделе были обнародованы данные, согласно которым объем рекламы в интернете практически достиг объема рекламы на телевидении. Это касается и России, и мира в целом. В США на протяжении последних двух лет постоянно обсуждают кризис платной модели средств массовой информации. В России первым серьезным СМИ, начавшим экспериментировать с paywall, стали «Ведомости», которые предлагают платить за контент. Тот же «Коммерсантъ» пока до этого не дошел — их модель все еще исключительно рекламная. Это тоже важно как для СМИ в сфере деловых коммуникаций, так и для всех остальных медиа, которые работают на этом рынке.
Нельзя не напомнить о том, что национализация медиа происходит всюду. От этого никуда не уйти. Она будет распространяться, вероятно, повсеместно, а это значит, что глобальным структурам неинтересны ваши пожелания на этот счет.
Если вспоминать те же онлайн-кинотеатры, они не вышли на безубыточность. Если почитать новости про проекты «Газпром-медиа», можно понять, что стабильной прибыли здесь пока нет, хотя они и пытаются по-разному перекомпоновать свои проекты. При этом ряд персональных блогов уже зарегистрированы как СМИ. Более того, по всему миру, следуя концепции «я — медиа», можно иметь огромную аудиторию, даже не являясь средством массовой информации. Кроме того, теперь категорически неясно, что же такое средство массовой информации или медиа в новом понимании. Может быть, мой фейсбук тоже медиа в каком-то смысле. Вдобавок, обычные компании и организации также становятся медиа. Если у вас есть свое корпоративное издание и приятная страница на фейсбуке с определенной аудиторией, то вы тоже можете считаться медиа.
Пути медиастартапов и бизнес-модели
Все перспективные медиастартапы принадлежат крупнейшим медиахолдингам. Недавно одно авторитетное зарубежное издание опубликовало статью о том, что все, что есть заметного на рынке, в итоге принадлежит гигантам-телекомам, традиционным медиа и СМИ. Так что я уверенно заявляю о том, что никакой революции в сфере медиа нет, а есть именно смена технологического уклада. По сути, все становится чуть более сложным, но, в целом, ничего не меняется. Это не революция, а новые решения на стыке технологий, платформ и бизнес-моделей. На мой взгляд, если рассматривать интересные «выстреливающие» проекты, то в одном случае это или чуть более сложная бизнес-модель, или совмещение платформ для обеспечения оптимального взаимодействия, чтобы зарабатывать деньги. В третьем случае это какая-то необычная комбинация технологий, которая в конечном итоге позволяет удовлетворять ряд потребностей и желаний пользователя, о которых никто ранее не задумывался.
Усовершенствование, в свою очередь, — это ответ на вызовы. Сначала появляется некий вызов вместе с набором запросов пользователей. В итоге либо крупная корпорация силами своего внутреннего R&D сама прокачивает системы и даже иногда порождает новые технологии, либо появляются какие-то небольшие команды, делающие некрупные усовершенствования, которые покупают и инкорпорируются. На этом и завершается вся стартап-история.
С моей точки зрения, устойчивая бизнес-модель сейчас отсутствует, кроме как у глобальных компаний, которые пока еще держат на этом рынке существенные доли. Если посмотреть на сегодняшнюю ситуацию, весь зрелый американский рынок — это бесконечное комбинирование разнообразных моделей digital, классических телекомов и так далее. Так они пытаются как можно быстрее учиться удовлетворять потребности, которые появляются у пользователей.
Где же революция?
Где же нам искать революцию? Нам, людям молодым и романтичным, хотелось бы, чтобы революция все-таки где-то была. Есть несколько многообещающих областей. Во-первых, Виртуальная реальность — с ней сейчас играют все. Затем нейроинтерфейсы: очевидно, что в обозримом будущем мы будем управлять телевещанием не с пульта, а собственным мозгом, и это будет прекрасно. Также здесь можно выделить работу с big data и кастомизацию контента под пользователя.
В целом, не нужно гнаться за революцией — нужно просто трудиться и разрабатывать новые продукты, которые будут полезны рынку. А рынок меняется, меняются технологии, и это прекрасно.
Редакция новостного портала Университета ИТМО
