Никита Тепляков — выпускник международной образовательной программы «Физика и технология наноструктур» Университета ИТМО 2020 года, индекс Хирша 11. Его бакалаврская ВКР победила во Всероссийском конкурсе на «Лучшую научно-исследовательскую выпускную квалификационную работу 2018 года» по направлению «Фотоника».
В период обучения в магистратуре он стал лауреатом стипендий Президента РФ и Правительства РФ в рамках приоритетных направлений модернизации и технологического развития российской экономики. Последний год магистратуры Никита Тепляков работал в лаборатории Федеральной политехнической школы Лозанны (14 место в QS) ― благодаря ещё одной выигранной стипендии Президента РФ. А сейчас поступил в аспирантуру Имперского колледжа Лондона (8 место в QS). О своем опыте, пути в науку и о том, почему стереотипы об ученых ― далеко не всегда правда, Никита Тепляков рассказал ITMO.NEWS.
Никита, почему шесть лет назад ты выбрал фотонику?
Когда я выбирал сферу научных интересов, меня в первую очередь привлекала новизна. Фотоника — относительно новая область исследований, которая практически не покрывается школьной программой: о тех же фотонах говорят только в выпускных классах и то отрывисто.
Со школы мечтал о карьере ученого?
У меня не было подобных желаний, тем более, что в нашем обществе много стереотипов, касающихся ученых. В частности, их дохода и будущих перспектив. Именно поэтому я не хотел получать исключительно фундаментальное образование, которое пригодилось бы мне только в академической среде, а больше думал о том, что будет применимо в индустрии. Сейчас я уже могу сказать, что такие стереотипы об ученых можно и нужно разрушать.
Это одна из причин, почему ты выбрал Университет ИТМО?
Всё верно. В 2014 году ИТМО произвел на меня впечатление вуза, в котором люди не просто занимаются наукой, но и активно обращаются к последним исследованиям в сфере фотоники. Причем, рассматривают их не только с точки зрения фундаментальной науки, но и в прикладной плоскости, что позволяет выпускникам быть конкурентными специалистами в будущем.
А что запомнилось из процесса обучения?
У меня осталось воспоминание с первого курса: как мы пришли на пары и нас начали учить настоящим научным вещам, в отличие от того, что преподавали в школе. Причем это были довольно узкоспециализированные предметы в области физики наноструктур. Меня это поразило и привлекло.
Второй момент — научная деятельность в Международном центре Физики наноструктур. Кстати, тоже первый курс. Я был удивлен, что уже на этом этапе обучения нам позволяют заниматься исследованиями. Это высокий градус доверия к студентам, который, на мой взгляд, действительно, окупается.
Раз речь зашла о научной деятельности, расскажи, почти 30 научных статей лишают человека других радостей жизни?
Не могу сказать, что совсем забросил хобби или друзей, но не буду лукавить — невозможно написать более 20 статей, не отдавая большую часть времени и сил именно научной работе. В том, что я опубликовал столько статей, есть два решающих фактора. Первый: мне была и остается интересной тема моих исследований, и второй: за работу в нашем университете достойно платят. Так что доход у меня был даже в годы бакалавриата, что конечно, мотивировало работать еще и еще.
Чему была посвящена твоя ВКР, которая, кстати, стала лучшей выпускной работой 2018 года?
Моя работа проводилась в Международном центре Физики наноструктур и была посвящена хиральным нанокристаллам. Это такие нанокристаллы, которые меняются при их зеркальном отражении и из-за этого существуют в виде «левых» и «правых» частиц. Они имеют различные применения в физике и особенно медицине — многие лекарственные компоненты могут быть хиральными и оказывать разное действие на человека. Например, «левые» молекулы вещества служат лекарством, а «правые» являются ядом. С помощью хиральных нанокристаллов такие молекулы можно разделять.
В магистратуре ты занимался теми же исследованиями?
Область осталась близкой, а направление немного изменилось в сторону углеродных наноструктур. Все же они являются более перспективными материалами, благодаря отсутствию в них токсичных элементов. Но в целом да, мы все еще были заинтересованы в моделировании оптических свойствах подобных материалов. А также в том, как мы смогли бы получить желаемый оптический отклик от наноструктур — этому посвящена половина магистерской работы. Вторую ее часть я писал в Федеральной политехнической школе Лозанны, где занимался смежной темой, а именно изучением новейших двумерных материалов, таких как многослойный графен.
В Лозанне была учеба по обмену?
Не совсем. Я выиграл стипендию Президента РФ и поехал учиться, но упор делался все-таки на работу в лаборатории, да и ехал я к конкретному профессору. В осеннем семестре я посещал лекции, чтобы набрать необходимые кредиты (понадобилось всего три дисциплины), а все остальное время — практика и лаборатория.
То есть твою заявку должен был принять лично профессор?
Да. Я выбрал специалиста, который работает в смежной области: это позволило мне расширить квалификацию, но при этом не отходить слишком далеко от прошлых исследований. В этом заключался смысл стипендии: я ехал заниматься такой же полноценной научной работой, как в ИТМО.
Какие принципиальные отличия в работе российских и швейцарских лабораторий, научных коллективов ты отметил?
Я бы сказал, что в Швейцарии более «расслабленный» режим работы. Поясню: в условиях швейцарской науки ученые могут заниматься одной проблемой несколько лет, не публикуя никаких работ, если считают, что пока полученные результаты не соответствуют тому, чтобы о них заявлять. Другими словами, там не такие строгие требования к ученым по количеству опубликованных статей.
На мой взгляд, это палка о двух концах. Возможно, в России производят больше материалов, многие из них удачные, а многие можно было бы доработать. В Швейцарии же можно не переживать из-за формального наличия материала и сконцентрироваться на качестве. Еще один аспект — знаменитая швейцарская точность и дотошность. Люди подходят более строго к качеству финального результата: могут отправить на доработку (и не одну) проект, который в целом уже мог бы быть опубликован.
Ты поступил в аспирантуру Имперского колледжа Лондона. Это было сложно?
Я бы сказал, что с моими результатами обучения в бакалавриате и магистратуре ИТМО пройти было довольно просто. Для меня не было серьезного отбора: я связался с профессорами, которые работают в заинтересовавших меня университетах, прислал им свое резюме, прошел небольшое собеседование, дальше подал заявку на стипендию и ждал результат. Никаких особых препятствий я не встретил.
Почему этот вуз?
В первую очередь, это один из лучших университетов мира и в частности Великобритании, а документы я подавал в несколько вузов такого уровня в том числе в в Кембридж. Но профессор, с которым я буду работать в Колледже, является одним из наиболее известных специалистов в интересующей меня области, что стало решающим в моем выборе.
Впереди три насыщенных года учебы, практики и науки, но забегая вперёд — чем хотел бы заниматься в будущем?
Пока не знаю, буду ли я продолжать научные исследования после аспирантуры или уйду в индустрию. Дело в том, что я занимаюсь теоретической физикой, которой не так просто найти прикладное применение за пределами науки. Хотя физиков-теоретиков приветствуют в таких областях, как Data Science и финансы, за счет особого типа мышления, аналитического склада ума, мне бы не хотелось забывать про физику. В любом случае я уверен, что те знания и опыт, что я получил в Университете ИТМО, еще не раз помогут мне в дальнейшей карьере.
