Участники дискуссии обсуждали основные преграды, которые стоят на пути развития компаний, и вопрос, насколько проекты могут эффективно развиваться при существующей инновационной экосистеме. Круглый стол прошел в формате «спарринга» мнений между представителями стартапов и инновационной среды. Проекты рассказывали о своих насущных проблемах, а «инновационные чиновники», в свою очередь, убеждали их, что все не так плохо. «Бой» начал Павел Бурак, сооснователь проекта по геолокации в помещениях Innavi, описав трудности участия в тендерах и получения грантов.
«Вы хотите, чтобы за вас все делали, чтобы за вас участвовали в тендерах, занимались продвижением, — объясняет начинающим предпринимателям директор Venture Club по Петербургу Евгений Турвиненко. — Такие компании есть, но они будут забирать до 95% вашей прибыли. Добро пожаловать на рынок: откаты, банковские гарантии — это все реальная жизнь. И не ждите, что кто-то будет делать бизнес за вас».
«Железные» проблемы
Другую проблему поднял автор разработки по разморозке рыбы электрошоком, гендиректор ООО «Пищевые технологии и оборудование» Николай Бабин.
«Почему венчурные инвесторы не проявляют интереса к промышленным разработкам, например, к оборудованию? Всегда отдается предпочтение IT-проектам в ущерб „железным“ разработкам», — озвучил он проблему.
Советник проректора по науке Университета ИТМО Александр Атращенко как участник высокотехнологических проектов считает, что инвесторам интересны «железные» проекты.
«Я как технологический предприниматель стараюсь держаться от российского некорпоративного венчурного бизнеса в стороне, поскольку на такие проекты нужны более длительное финансирование, чем обычные три года. Я несколько раз получал гранты Фонда содействия инновациям (программа СТАРТ) по проектам, где я был задействован. Но, к сожалению, если речь идет о двух миллионах рублей, только на администрирование гранта тратится 20−50% от суммы. Но это лишь часть беды. Другой вызов — это переход на стадию реализации проекта, до которого сейчас доходят порядка 1−3% идей. Причина проста: на стадии второго-третьего года работы над проектом фонды требуют продажи, но мало высокотехнологических проектов способны дойти до них. Причем могу сказать, что часть российских компаний после программы „Старт“, просто продавали продукцию самим себе», — говорит Александр.
Советник проректора считает, что, если в проекте есть хоть какая-нибудь инновационная составляющая, он будет поддержан в первый год. Однако, если вы на 100% уверены, что ваша идея окупится, лучше подумать о то, чтобы оформить кредит в банке, считает Александр Атращенко.
«Государственные венчурные фонды обычно не занимаются проектами на посевной стадии и требуют предоставить бизнес-план, рассчитанный на ближайшие пять лет, — говорит генеральный директор ООО „Инновации и девелопмент“ Михаил Мастин. — В России нет венчурного законодательства, поэтому всегда есть опасность проблем с прокуратурой из-за неэффективного расходования средств в случае неудачи стартапа. Сотрудников фондов с госденьгами можно понять, когда они стремятся обезопасить себя, проводя более жесткий отбор проектов».
Евгений Турвиненко, в свою очередь, утверждает, что венчурный бизнес — это сложное и очень неблагодарное дело. Проверять свою идею за чужой счет — не лучший путь для стартапа. Первые деньги, по его мнению, следует искать в ближайшем окружении, следуя модели FFF — friends, family and fools («друзья, семья, дураки»).
«Когда приходите за инвестициями надо показать хотя бы маленький ключевой механизм вашей разработки. Мне „нравятся“ гламурные стартаперы, которые говорят, что им нужен миллион на прототип, миллион на персонал и еще миллион на маркетинг. Надо спуститься на землю! Стартапы — это тоже бизнес», — говорит Евгений Турвиненко.
Ненужная активность
Диалог с потенциальными инвесторами, безусловно, необходим, отмечают стартаперы, и самый простой способ наладить его — участвовать в многочисленных тематических встречах, акселераторах и интенсивах.
«Но пока ходишь на все эти мероприятия, времени заниматься разработкой практически не остается. Ну, и, конечно, нет смысла посещать подобные встречи, если у тебя нет самого продукта», — делится автор проекта силиконовой подставки для готовки Надежда Абдулина.
Эту проблему подметили и другие гости встречи.
«Все эти мероприятия создают ненужные сотрясания воздуха и видимость работы, а нужна реальная деятельность, — говорит глава петербургского Venture Club. — После того, как вы сделаете что-то стоящее, вы с полным правом сможете прийти к инвестору и сказать: „У вас есть пять минут, чтобы купить мой продукт, иначе я пойду к другому“. Мы вкладывает только в хорошие проекты. Например, за два года работы Venture Club, его члены привлекли сумму в 718 млн рублей в портфельные компании».
Некий перегруз мероприятий, направленных на стартаперов, действительно существует, согласились участники дискуссии. И большинство из них не приносят результат — только тратят время. Ведь, как правило, такие события посещают одни и те же люди. При этом качественные события могут потеряться в потоке мнимых возможностей.
«Сейчас существует очень много возможностей, о большинстве из которых вы ничего не знаете, — подтверждает Евгений Турвиненко. — Но помните, те люди, которые хотят вам помочь, в первую очередь преследуют свою выгоду, поскольку в бизнесе ничего не бывает бесплатным. Другое дело, если вы сами готовы платить».
Арсений Третьяков,
Департамент проектной и инновационной деятельности
