«Вакцина не спасет всех. Но, если она уменьшает риск тяжелого исхода в пять раз, это очень мощный инструмент»

Вариант «Дельта» в начале лета полностью вытеснил «дикий» вариант вируса на территории России в целом и Санкт-Петербурга, в частности. Это спровоцировало активные дискуссии. Помогает ли вакцина от новых мутаций? Почему так много заболевших среди вакцинированных? Выходит, нас теперь ничто не спасет?

Исследование, пока не опубликованное в научном журнале, кажется, вселяет надежду — по его результатам, вакцинирование если и не гарантирует стопроцентную защиту от заражения, то с огромной вероятностью не даст болезни пойти по тяжелому варианту развития.

— Артемий, расскажите, как вам и вашим коллегам пришла идея провести именно такое исследование.

― Идея, отчасти, носилась в воздухе. Если вы помните, в начале лета ситуация сложилась так, что стал распространен именно дельта-штамм. В то же время активно развивалась кампания вакцинации — соответственно, привитых людей тоже стало гораздо больше. При этом стало расти число заболевших именно среди вакцинированных — этот факт вызывал сильную озабоченность и среди врачей, и среди широкой общественности. И поскольку никаких данных, никаких специальных исследований не было, возникало множество вопросов и тревог: вакцина работает или она бессильна против нового штамма?

Эта тема достаточно широко обсуждалась в разных научных группах — все пытались найти какие-то данные, чтобы понять, что вообще происходит. И быстро стало ясно, что один из важных вопросов, который поможет внести ясность, ― какой процент именно вакцинированных людей среди заболевших.

Этот вопрос — сколько вакцинированных находится в больнице — мы задали главному врачу Коммунарки Денису Проценко. Просто написали ему в Facebook — часто бывает, неофициальные каналы работают намного лучше, чем официальные. Он подтвердил, что у них в больнице есть несколько полностью вакцинированных пациентов. Но их буквально два.

Мы с Антоном Барчуком (эпидемиолог, исследователь в Европейском университете) прикинули, какая из этого выходит эффективность вакцинации против госпитализации. И по нашим расчетам, исходя из доли вакцинированных на тот момент, она получалась довольно высокой. Но одно дело ― разговоры в Facebook, и совсем другое дело — когда это подтверждается хорошими данными.

Так что мы решили собрать эти данные более научным способом. Сначала мы пытались обратиться в больницы типа Коммунарки — но не очень преуспели в этом. Оказалось, что такую информацию достаточно сложно собирать, потому что получить доступ к регистру, где учитываются все вакцинированные, довольно сложно. Грубо говоря, не каждого пациента можно пробить по этому регистру. А выяснять у каждого пациента, привился он или нет, и если привился, то как давно — это дополнительная большая работа.

В общем, какое-то время мы искали разные места, где можно найти подобные данные. И таким местом оказался Медицинский институт имени Сергея Березина, который свои КТ-мощности предоставил для сортировки пациентов с ковидом в Петербурге.

— Эта закрытость и прочие трудности наложили какие-то ограничения на ваше исследование?

― Да, это не совсем то, что мы изначально хотели. Мы хотели посмотреть процент вакцинированных среди госпитализированных больных и их долю в общей популяции. А получилось, что мы смотрели их среди уже заболевших и среди направленных на госпитализацию. И результат нашего исследования показал не то, как вакцина защищает вообще всех людей от госпитализации, а как вакцина защищает от госпитализации уже заболевших.

Но это тоже очень важный показатель. Потому что люди видят, что вакцина не полностью защищает от того, чтобы заболеть, но видят, что она защищает от того, чтобы тяжело заболеть. Это тоже способствует тому, что они будут больше доверять вакцине.

— Почему вас не остановила невозможность собрать более полные данные? Получается, что в вашем исследовании есть некоторые пробелы. Например, вы сравниваете группы пожилых и молодых заболевших, но сами оговариваетесь, что последних было так мало, что их оценка имеет очень большую ошибку.

― У любого исследования есть ограничения. Всегда есть какой-то шанс, что полученный результат не настоящий и не отражает реальную картину. Важно, насколько мал этот шанс.

Я бы сказал, что главный результат, который мы получили, — эффективность вакцины против госпитализации у пациентов, направленных на триаж, — совершенно надежен и не вызывает никаких сомнений. Что касается подгрупп: женщин и мужчин, пожилых и молодых — все это вторичные исходы, к интерпретации которых стоит в любом случае относиться с большой осторожностью. Тем более для нас это и не было главной целью исследования, это, скорее, источник для генерации гипотез. Например, у нас получилась неодинаковая эффективность вакцины в зависимости от пола и возраста — возможно, кого-то это вдохновит сделать отдельное специальное исследование. Возможно, это было просто игрой случая, трудно сказать.

Конечно, можно представить себе много вариантов более надежных и более обширных данных, из которых можно было бы сделать более подробные вторичные выводы. Например, это могли бы быть данные из государственных регистров, куда заносятся и вакцинированные, и заболевшие, и госпитализированные. Вся эта информация есть, просто она недоступна независимым исследователям. Может быть, наше исследование побудит государственные ведомства посмотреть свои данные и посчитать эффективность, в том числе в подгруппах, на более большой выборке и тоже опубликовать.

— Было в ваших конечных результатах что-то, что вас самих сильно удивило?

― Даже сам главный результат нас уже удивил. Честно говоря, я не был уверен, что мы получим такую большую цифру — 80% эффективности. Было впечатление, что новый штамм гораздо опаснее, чем предыдущие варианты вируса. И насколько вакцина работает против нового штамма ― было совершенно неизвестно.

Немного удивило также то, что мы не получили разницу в эффективности в зависимости от срока вакцинации. Опять же, для этого нужны дополнительные исследования, с большей выборкой. Но мы не увидели такого явного снижения иммунитета со временем. Это тоже достаточно любопытно и обнадеживающе.

— В мире уже проводили такие же исследования, подобные вашему?

― Такие работы есть в достаточном количестве, но наше исследование в чем-то уникально. Эта уникальность обусловлена тем, что в России весьма необычным образом ведут себя с ковидом. В частности, мало где в мире делают КТ легким пациентам — это позволило нам понять, как вакцина влияет на поражение легких.

КТ-центры, куда попадают уже заболевшие, в принципе дают необычные условия для проведения исследования — именно они и позволили нам понять риск госпитализации среди заболевших.

Всех вакцинированных можно разделить на три группы: здоровые (не заболевшие), заболевшие, но в легкой форме и заболевшие, попавшие в больницу. Во многих западных исследованиях сравнивали первую группу с третьей или первую со второй — то есть исследовали, насколько вакцина защищает здоровых людей от заболевания или от госпитализации. Мы же сравнивали вторую и третью группы, плюс, у нас была возможность смотреть различные стадии поражения легких — все это и делает нашу работу в своем роде уникальной.

― Тем не менее некоторые люди все равно, несмотря на все аргументы, склонны считать, что если привитые люди попадают в больницу, значит вакцина не работает.

― Я бы сказал, что западные исследования также показывают, что вакцины работают против «Дельты». Просто у людей часто бывает бинарное мышление: если вакцина не так хорошо помогает от нового штамма, это может восприниматься как то, что она не работает вообще. А можно воспринимать это по-другому: что вакцина работает, просто не так эффективно. Но все равно работает.

Наше исследование показывает, грубо говоря, что если ты заболел, то вакцина снижает твой риск попасть в больницу и заболеть тяжело — причем в пять раз. Я это воспринимаю как то, что вакцина очень эффективна. Но можно воспринимать это так, что одна пятая тех, кто попал бы в больницу, все равно туда попадает, несмотря на вакцину. Это такой уже философский вопрос.

Одним словом, да, вакцина не спасет всех. Но если она уменьшает риск тяжелого исхода в пять раз, это очень мощный инструмент.

— Почему вы выбрали именно «Спутник», а не другие вакцины?

― Мы не выбирали «Спутник», наше исследование вообще про вакцинацию в целом. Мы даже не смотрели конкретно, кто чем привит. Но на момент начала исследования была публикация от администрации Петербурга по распределению вакцин. В нем указывалось, что 96% всех пациентов привиты именно «Спутником».

На другие вакцины приходится совсем мизерный процент, поэтому если обобщать наши данные, то будет очевидно, что это именно «Спутник». О других вакцинах мы ничего не можем сказать — слишком мало было таких пациентов. Мы не можем сказать, более они эффективны или менее. Наши данные обусловлены массовой вакцинацией «Спутником».

— У вашего исследования будет продолжение? Или вы считаете его законченным?

― У нас есть дальнейшие планы, но я пока не буду о них говорить. Сейчас мы ждем рецензирования статьи в одном научном журнале.

— Какие специалисты работали над исследованием ― это только врачи?

― Команда у нас собралась максимально междисциплинарная. Первый автор — Антон Барчук из Европейского университета и Университета Тампере в Финляндии, эпидемиолог и исследователь. Я врач-клиницист. Еще в нашу команду вошли: руководитель МИБС, где проводилась сортировка, врачи — лучевые диагносты из этой клиники, а также ученые из Европейского университета — социологи, аналитики данных. Такой набор специалистов из различных областей и позволил сделать все клинически осмысленно и грамотно с точки зрения получения данных, их обработки и формулирования выводов.